Варяг

Сейчас я сидел за румпелем и правил, одной рукой это не трудно. Девятко возился на носу, поправлял чехол на пушке, а Матвей, шикнув на двух девушек, что хихикали у правого борта, направился ко мне. Ветер был попутным, шли мы на хорошей скорости, я внимательно наблюдал, чтобы держаться на середине реки, не хотелось бы вылететь на мель, поэтому лишь покосился, когда торговец сел рядом.

– Скоро Новгород, – немного пожевав губами, сказал он и погладил бороду. – К полудню там будем, места знакомые.

– К полудню – это хорошо, – ответил я, чтобы просто поддержать разговор, однако тот, немного повозившись, направился помогать напарнику. Работы Матвей не чурался.

Слева показалась на высоком берегу деревушка, у деревянного причала покачивались две крупные лодки, ещё несколько, но поменьше, были вытащены на берег. Там возился одинокий рыбак, смолил днище, кроме него и стайки мальчишек, больше никого на виду не было. Деревушка не привлекала нашего внимания, и мы двигались дальше в сторону Новгорода. Часам к десяти показалось сразу четыре судна, идущих навстречу, три ладьи и ушкуй. Среди команд и торговцев оказались знакомые Матвея, и пока мы миновали их, тот успел сообщить, что с ним было и как удалось отбиться от нападавших, о своём освобождении. Говорил только он, встречные успели только поздравить со счастливым освобождением и крикнули, что дальше река чистая до самого Новгорода, а его ладья им не встречалась.

Обедать приставать мы не стали, девушки лишь вскипятили воды на жаровне, и я заварил чаю, попили его, обманывая желудки. Решили, что дойдём до Новгорода, там и поедим. Когда наконец вдали показались стены Новгорода, Матвей снова подошёл ко мне. Я и так видел, что тот что-то сказать хочет.

– Максим, по закону ты должен сообщить о ворогах посаднику, тот судить и рядить будет. Ушкуй тебе отдадут со всем, что на щит взято, это священно. Я бы хотел выкупить его, своё судно потерял, а ушкуй и больше, и идёт хорошо. Девятко его уже внимательно осмотрел, одобрил, хорошее, крепкое судно.

– Я не возражаю, оно мне без надобности.

– А лодку?..

– Нет, – отрезал я. – Лодка не продаётся.

Матвей, похоже, глаз на неё положил, но видя, что тут я в своём решении категоричен, отступил, насчёт ушкуя мы ударили по рукам, его по-любому отдадут мне, это по Правде. Посадив за румпель Матвея, тот знал, где лучше пристать, я стал осматривать вещи и самое малоценное, поломанное оружие и неинтересные трофеи стал складировать в пару мешков. Мелочёвку всю сложил, она мне также не нужна. Нужно было представить посаднику доказательства нападения. Причём сверху стоит положить что-то дорогое, чтобы тому понравилось, типа мзды, но официальной. Мне об этих тонкостях ещё князь рассказал, не стоит нарушать традиций.

Как только баркас встал у пирса, мы подтянули за буксирный канат ушкуй, я помогал одной рукой, поставили его рядом, а вот лодку перевязали к моему судну. Я попросил Девятко это сделать. Ко мне, как к старшему, тут же подошёл слуга, пристань частная, за стоянку надо платить, но тут разобрался Матвей: пристань принадлежала его хорошему другу и плату с него не брали. Слуга узнал его, осмотрел окровавленную одежду и пообещал сообщить родным Матвея, что тот вернулся. Информацию о том, что ладья пропала, а команда погибла, слуга встретил с большой скорбью, оказывается, с Матвеем ходил его младший брат.

Матрос остался охранять оба судна, местный слуга убежал сообщать семьям, что кормильцев потеряли, а мы, наняв две телеги и сгрузив на них всё, что я отобрал, посадили девушек, ну и сами сели. Поехали к Кремлю, где заседал посадник. Тут его власть, пусть решает. На тряской повозке я убрал косынку и проверил, не виден ли бинт, вроде нет. Мне не хотелось, чтобы было заметно, что я ранен. Ну а то, что у меня частично одежда в крови, так Матвей хуже выглядел.

В порту были разные торговцы, а мы голодны и остановились у одного, купили пирожков с кувшинами сбитня. Я также оплатил, чтобы одну порцию пирога и кувшин сбитня отнесли Девятко, указав, где тот находится.

Пока мы добирались, неизвестными способами слух распространился по всему Новгороду, и туда уже стекался народ, даже посадник вышел, когда мы подъехали. Вот оно, сарафанное радио в действии, я о нём знал, но мощь и скорость распространения поражала. Мы, конечно, ехали неторопливо, мне было интересно изучать город, Матвей гидом работал, девушки тут помочь ничем не могли, они из окрестных деревень и сёл, так что поездка была познавательной. А когда мы ехали по одной из улиц, Матвей неожиданно ткнул пальцем в одно из подворий, мало чем отличающееся от крепких домов вокруг, и зло прошипел:

– Тут он жил, тать.

– Не понял, он что, новгородский, что ли? – удивился я.

– Мелкий купчина, – кивнул Матвей. – Я с ним дел не имел, но встречаться приходилось, знакомы были. Все думают, что он скобяными изделиями торгует, а он людоловом оказался.