Варяг

Дальнейший путь проходил на удивление гладко. Океан как вымер — видимо, японцы после столь впечатляющей демонстрации задержали в портах все уходящие суда и как-то сумели предупредить остальные, да и сильно ухудшающая видимость дымка, то и дело переходящая в густой туман, сыграла свою роль. Прорыв через Сангарский пролив на рассвете немного потрепал нервы экипажу, застывшему на боевых постах в ожидании возможной встречи с крейсерами Камимуры, но и здесь все обошлось. Руднев гнал крейсер как наскипидаренный, чутье подсказывало ему, что его место сейчас в городе, а не на заднем дворе Страны Восходящего Солнца. И все равно, несмотря на обойденные стороной три парохода и пару шхун, он опоздал.

На пирсе Владивостока встречать крейсер, вернувшейся с победой, собрались лучшие люди города, но с не лучшими новостями. Японцы все-таки высадились в Бицзыво…

* * *

Не смотря на истошные телеграфные предупреждения Руднева о месте будущей высадки, армейское командование соизволило выделить для патрулирование Бицзыво всего пятьсот казаков Мищенко при двух орудиях. Эти две 87-мм пушки устроили высаживающейся японской пехоте двухдневную кровавую баню. Сначала артиллеристы гранатами прямой наводкой изрядно повредили мелкосидящий транспорт, который решил подойти поближе к берегу. Затем почти сутки они шрапнелью приветсвовали любую попытку высадиться со шлюпок, уже с закрытых позиций. Хотя эффективность такой стрельбы оставляла желать лучшего из-за низкой обученности расчетов, брести по пояс в воде к берегу под градом шрапнельных пуль не получалось. Ответный огонь с моря японских канонерок и крейсеров вслепую по берегу не имел никакого результата, кроме выброшенных на ветер боеприпасов. Потом, по исчерпанию шрапнельных снарядов, батарейцы выпустили остатки гранат по уже высадившимся японцам. И наконец, в последней, отчаянной попытке сбросить десант в море упряжки вынесли орудия на прямую наводку для того, чтобы расстрелять по японской пехоте последнее, что осталось в передках — картечь. Но это усилие в купе с атакой конной лавы было легко парировано артиллерией японского флота, поддерживающего высадку. Для уничтожения столь досадивших им пушек, показавшихся наконец-то на глаза, японцы не пожалели даже трех залпов двенадцатидюймовок «Фудзи». Хотя это было скорее психологическое воздействие как на противника, так и на своих солдат — вести огонь по русским броненосец не мог, слишком близко те подошли к японцам. Но флоту надо было оправдаться перед армией за постоянный срыв перевозок и потерянные грузы, и «Фудзи», по личному приказу Того "поддержать армию при малейших признаках сопротивления на берегу", стрелял по отсутствующим русским тылам. Действенную поддержку пехоте оказали канонерки. Под градом крупнокалиберных морских снарядов орудия успели выпустить по паре картечных зарядов, после чего были перемешаны с землей вместе с лошадьми и расчетами. Когда остатки казаков вышли в расположение русских войск на Циньджоусском перешейке, среди трех сотен выживших было всего пять артиллеристов…

Теперь японцы уверенно продвигались в строну Артура и до его блокирования с суши оставались считанные дни. Вернее сказать, битва за перешеек еще не началась только потому, что карты японцев несколько спутал адмирал Макаров. На следующий день после начала массовой высадки войск в Бицзыво адмирал имел неприятную встречу с генералом Стесселем. Командующий гарнизоном Артура никак не мог взять в толк — как это при наличии эскадры в семь броненосцев флот смог допустить высадку неприятеля. Так и не сумевший объяснить разницу между блокированным и свободным фарватером, Макаров приказал ночью атаковать скопившиеся у Бицзыво транспорта всем, что сможет выйти в море. Сам он поначалу планировал идти в бой на «Новике», но тут всех изрядно удивил командир единственного броненосного крейсера первой эскадры «Баян» капитан первого ранга Роберт Вирен. Теоретически, по паспортным данным этот далеко не мелкий крейсер не мог просочиться сквозь игольное ушко, оставшееся после затопления «Фусо». Но устроив двухдневный аврал команде по выгрузке угля, боезапаса и вообще всего, что не было приклепано к корпусу корабля намертво, Вирен с помощью двух буксиров смог протащить облегченный корабль через проход. Теперь «Баян» на внешнем рейде в сумерках принимал обратно с барж снаряды и уголь, а Вирен уговаривал Макарова выбрать его крейсер в качестве флагмана. Все же лишние семь дюймов брони в суматохе ночного боя предпочтительней для выживания адмирала, чем пяток дополнительных узлов "Новика".

Охранять Порт-Артур остались исключительно старые минные крейсера и клиперы. Реши японцы в эту ночь повторно заблокировать или заминировать проход в гавань Артура — им бы это, скорее всего, удалось.