Варяг. Смерти нет

Назвать среднего сына варяжского князя красавцем было бы преувеличением. Слишком резкие уже и сейчас, в молодые годы, черты надменно-властного лица выдавали присутствие в нём немалой доли нурманской крови. Но здесь это не имело значения. Рёрех родился варягом, и варяжская Правда была его законом, а словенский язык – родным. Хотя на языке матери он тоже говорил свободно и законы людей Севера – свеев, данов, норегов – знал досконально. Всё это Сергею было известно ещё из прошлой жизни. Он многое знал о своём наставнике, которого не просто уважал – любил. Как отца.

И сейчас, когда Сергей смотрел на семнадцатилетнего княжича, в чертах того будто сами собой проступали черты другого Рёреха, старого. И та привязанность, которую испытывал тот Сергей к своему пестуну, невольно переходила и на молодого.

Потому, увидев княжича, Сергей не мог сдержать радостной улыбки.

Рёрех улыбнулся в ответ. Скупо. Чувствовалось, улыбаться ему непривычно.

– Полезному конька учишь, – похвалил он. И добавил по-нурмански: – Хочу тебя в поход взять. Завтра с рассветом будь готов.

– Землёй или водой? – уточнил Сергей.

– Водой. В Ладогу пойдем.

Повернулся и ушёл. Был – и словно не было. Только примятая сапогами трава осталась.

Радоваться или нет? С одной стороны – график тренировок летит к чертям. С другой – княжич его с собой берёт, явно выделив из прочих детских. Если бы шли куда-нибудь подальше, Сергей мог бы предположить, что от него потребуются услуги переводчика. Но не в Ладоге.

Однако его берут. И это вроде бы неплохо, но возникает вопрос: зачем? Проверить или поощрить? Скорее всего – первое. Так что ухо надо держать востро.

– Говорил, из лука умеешь бить?

Сергей не помнил, чтобы говорил Рёреху такое, но на всякий случай кивнул.

– Тогда держи, – княжич вручил ему лук в налуче и берестяной колчан с крышкой.

Лук… М-да. В прежней жизни Сергей порекомендовал бы этакой палкой кашу мешать.

Но в этой надо быть скромнее.

Он извлёк уложенную в просмолённый мешочек тетиву, сунул древко между ног и не без труда накинул петлю. Руками бы, пожалуй, и не смог. Хотя сам лук оказался не особо тугим.

Сергей потянул тетиву. За ухо, как привык, не получилось, вышло только до щеки. Подержал внатяг три секунды и очень плавно отпустил.

Где-то килограммов на двадцать натяжение выходит или поменьше. Считай, под его руку.

Теперь стрелы… Ну да, качество примерно под лук.

– Что не так? – спросил Рёрех, внимательно за ним наблюдавший.

– Да нет, годный лук. Пострелять бы!

– Не на лодье. Хочешь, ножи покидай. Дать?

– Дай.

И Сергей получил перевязь с шестью метательными ножиками, с треугольной формы клиночком и кольцом в основании.

В искусстве метания Духарев и прежде был не особо. В лучшие годы попадал парой ножей в тыкву с десяти шагов, но и только. Метательный нож – оружие последнего шанса. А уж в Диком Поле полагаться на него вообще смешно. Раньше метал так себе, а теперь уж, наверное, совсем никак…

Но получилось на удивление неплохо. Причём уже с третьего захода. Вероятно, парнишка был не чужд этого дела ещё до прихода в его тело Сергея. Жаль, нельзя заглянуть в какой-нибудь «телесный информаторий» и проверить, какие ещё умения там хранятся. Вдруг что-то полезное?

Лодья отошла от берега. Гребцы навалились на вёсла, разворачиваясь против течения.

– На-ка. – Кормчий, которого звали Прастен, сунул ему в руку било.

Мимо, постепенно разгоняясь, побежал ладожский берег. Сергей сидел на палубе рядом с кормчим, лупил в медный диск колотушкой и непонятно почему был совершенно счастлив.

Глава 8 Ладога, ладожские гости и геополитика

До Ладоги дошли быстро. И она так же, как и Белославль, оказалась побольше той, которую помнил Сергей. Только крепость осталась прежней и выглядела посвежее.

Встречали их с почётом. Лично наместник ладожский Годимир, немолодой уже, отяжелевший. Двигался наместник с трудом, но говорил бойко. И пусто. Одни славословия.

Рёрех ответил коротко, но с уважением. Даже поклонился. Впрочем, неглубоко. Велел шести лучшим гридням следовать за собой, а остальных препоручил кормчему.

Оказалось, что у беловодских князей имелась здесь недвижимость: просторное подворье с собственной пристанью.

После обеда все занялись делом: каждый своим. Кто – на рынок, пополнить припасы, кто под руководством Прастена – проводить техосмотр лодьи, которая впервые встала на воду после капитального, так сказать, ремонта. А для Сергея дела не нашлось.

Вот и хорошо. Можно заняться пристрелкой нового лука. Сергей набил драный мешок позаимствованной на конюшне соломой, подвесил к забору в дальнем углу и опорожнил в него весь колчан, кроме пяти срезов. Не потому, что ему чем-то не понравились широкие наконечники, а чтобы мешок совсем не развалился.

Стрелы ложились хорошо, кучно. Но проверить по-настоящему лук на дистанции тридцати метров было невозможно.