«Варяг». Спасти Севастополь!

– Берете на себя правый фланг! Комэскам разобраться, кто бьет по бомберам, кто – по истребителям! Главное, чтобы ни один четырехмоторный бомбовоз не долетел до берега! Топим всех!

– Есть, товарищ маршал!

– Идем с набором…

Воздушная армада все приближалась. Вперед вырвались быстрые «Ф-80», с ходу распуская жгуты трассеров. «Мигари», получившие приказ драться с истребителями противника, ответили с дальней дистанции. Пары две «Шутинг старов» посыпались вниз, но и «МиГа» подбили – серебристый истребитель развернулся, теряя скорость и высоту, потянул обратно. Эфир наполнился заковыристыми оборотами.

– Противник перестраивается!

И впрямь – пока «Ф-80» связывали боем «МиГи», двухмоторные «Москито» стартанули вперед. Видимо, в их задачу входило подавление ПВО.

– Я – Варяг! Группа, внимание! Повторяю: основная, попросту единственная наша цель – американские «летающие крепости»! На «Москито» не обращайте внимания, пусть зенитчики покажут им кузькину мать! Атакуем!

Жилин, игнорируя пару «Ф-80», с пикирования открыл огонь по «Б-29», ведущему девятки. «Суперфортресс» огрызался из пулеметов, но тут пара «мигарей» ударила по бомберу снизу, и «летающая крепость» пала. В буквальном смысле – канула в воды Черного моря.

Ивана посетило странное, не испытанное ранее ощущение – то ли чутье какое развилось вдруг, то ли резко обострилась интуиция, но он чувствовал близость чудовищного груза, словно напрямую воспринимал зловещую эманацию урановой бомбы.

Она была здесь, в одном из «Б-29», и Жилин экономил каждый снаряд, боясь, что в решающий момент останется безоружным.

От обстрелявшего его «Шутинг стара» Иван равнодушно увернулся и взмыл вверх. Вся картина грандиозного воздушного боя открылась ему – несколько сотен истребителей и бомбардировщиков сошлись, кружа и виясь, воздух был заткан густой паутиной трассеров, и из сонма самолетов постоянно выпадали горящие «осадки» – подбитые машины падали в море, вытягивая к воде копотные шлейфы. И «Ф-80» летели вниз, и «Б-17», и «мигари». Десятки белых парашютов плавно оседали следом.

Со стороны Балаклавы подоспели «МиГ-9», перехватчики крымской ПВО, а из Качи спешили старые, добрые «Ла-11».

«Москито» пробились-таки к городу. Как и подозревал Жилин, эти самолеты не разбрасывались бомбами, а целенаправленно «гасили» зенитные батареи. Вот сразу несколько дымных хвостов протянулось с позиций ракетчиков – ровно столько же лопнуло бомбовозов, расплываясь огненными тучками.

«Москито» – самолет хороший, удачный. Не слишком сильно вооруженный, он уберегался в войну от атак «Мессершмиттов» скоростью и высотой полета. От «мигарей» и «лавочек» уходить было гораздо трудней…

…Сбоку зашел настырный «Ф-80», пришлось его «опустить» – рука у Ивана была набита. Он не делал ни одного лишнего движения, действуя по разным алгоритмам, но молниеносно, пилотировал метр в метр, стрелял экономно, но обязательно в «десятку» и при этом ловко, даже изящно уходил с линии огня, уберегаясь от смерти.

Жилин использовал обе свои ракеты, висевшие под крыльями, – первая долбанула «Б-29» в районе кабины, пилоты с авианосца добили бомбовоз, а вторая оторвала «летающей крепости» хвост, и та, совершая нелепые эволюции, приводнилась брюхом, да так, что крылья в стороны. Готов.

Облегченный, «МиГ» продолжил охоту.

– Черт, черт, черт! – шипел Иван, напряженно вглядываясь в смазанные от скорости силуэты.

Время кончалось, береговая линия вот-вот уйдет под самолет, а несколько «Б-29» до сих пор целы и упорно лезут на территорию СССР.

Тут Жилина осенило. Вернее, он вспомнил один маленький нюанс: когда они на Тихом океане топили «Энолу Гей», Иван заметил, что «Б-29», приспособленный под атомную бомбу, был здорово облегчен – от обычной кучи пулеметов инженеры оставили всего три. Может, поискать по этому признаку?

Не раздумывая более, Жилин подставился ближайшему бомбовозу. Борт-стрелок тут же пустил пару очередей – Иван едва поспел увильнуть. Не тот…

Внизу показался Херсонес.

Жилин на форсаже метнулся к следующему «Б-29» – и не получил отпора. Большой сектор обстрела не был прикрыт!

Рука будто сама вжала гашетку, и короткая очередь разнесла ближний правый двигатель – винт, сорвавшись с вала, усвистал прочь. Вторая очередь прошлась по кабине – бомбардировщик стало заваливать влево, он отвернул с курса на Севастополь к Евпатории, и тут раскрылся его бомболюк.

Здоровенная дура в четыре тонны весом вывалилась из чрева «Б-29» и понеслась к земле. Раскрылся парашют, и бомба замедлила свое падение. Сбрасывали ее с трех тысяч метров, взорваться она должна была где-то на высоте шестисот…

«Если рванет, – холодно, отстраненно как-то подумал Иван, – Севастополь накроет весь…»

Он перевел «мигарь» в пике и вышел на «горку», ловя в прицел бомбу. Взрыватели в нее вставляли уже в самом самолете, минут через пятнадцать после взлета – во избежание. Если их повредить, бомба просто плюхнется на землю, но не взорвется. Только бы парашют не повредить, а то, если упадет, может сдетонировать…

Может, и ему, и им всем повезет?