«Варяг». Спасти Севастополь!

А если не повезет, то он сдохнет первым – мгновенная вспышка, и Иван Федорович Жилин превратится в облачко ионов.

Тщательно прицелившись, он пустил очередь. Еще и еще, точнехонько, ювелирно, наблюдая, как снаряды терзают ядерный заряд.

Сдетонировать бомба вполне способна, хотя в будущем бывали случаи у американских разинь – роняли «эйч-бамб» с самолета, и у той взрывался тротил, а вот ядерный заряд не срабатывал.

Но сейчас-то не будущее, а самое что ни на есть настоящее, и не в Америке, а здесь, в государстве рабочих и крестьян. Сдетонирует – не сдетонирует? Взорвется – не взорвется? Повезет – не повезет?..

Ощущение было такое, словно внутренности его смерзлись в ледяной комок. Жилин ждал, что вот-вот брызнет сверхсолнечный свет, но так и не дождался – «подстреленная» бомба плавно опустилась на пустошь рядом с дорогой на Евпаторию.

Иван сглотнул всухую. Зажмурился на мгновенье, словно веки могли защитить от вспышки.

Нет, он не испарился вместе с самолетом.

Повезло?..

– Я – Варяг, – сказал Жилин сиплым голосом. – Слушать всем! «Б-29» сбросил урановую бомбу. Мне удалось ее повредить – бомба упала в районе дороги на Евпаторию. Внимание! Срочно оградить место падения! Повторяю…

Он проговаривал сообщение, а сам действовал «на автомате» – истребитель возвращался на палубу «Советской Белоруссии».

Сел Жилин аккуратно, на все три колеса, аэрофинишер придержал самолет. Все шло штатно, но взять и покинуть кабину оказалось делом непростым – ноги не слушались.

С трудом, но Иван спустился-таки на палубу.

Он слышал голоса летчиков, даже узнал бас Ивернева, но не слишком различал, что ему говорят, и лица были как в тумане.

Полностью Жилин пришел в себя в кают-компании, за тарелкой горячего борща – кок расстарался. Дохлебав до половины, Иван уронил ложку – руки затряслись.

Ивернев, сидевший напротив, покивал сурово:

– Отходишь, Пал Василич. Это хорошо.

– Слишком много всего, и сразу… – сипло проговорил Жилин. Прочистил горло и договорил: – Если бы она взорвалась, конец бы пришел всему Севастополю. И от Черноморского флота остались бы пара оплавленных коробок. Это уже слишком.

– Вы совершили настоящий подвиг, Павел Васильевич, – послышался серьезный голос Симонова.

Иван поморщился.

– Да при чем тут это? Взорвись та бомба, ни вас, ни меня не было бы уже на этом свете. Да я даже не думал о том, чтобы кого-то спасать! Ну, и себя заодно. И о том, чтобы долг исполнить, тоже не думалось. Если честно, все мысли об одном были – как бы не доставить радости этим бл…им «союзничкам». Пускай кривятся в своих бункерах и трясутся!

Зазвонил телефон. Ивернев живо поднялся из-за стола и схватил трубку:

– Каперанг Ивернев слушает. Д-да, товарищ Сталин, он здесь!

Человек-гора передал трубку Жилину, тот привстал, чтобы дотянуться, и сказал:

– Слушаю, товарищ Сталин.

– Спасибо вам, товарищ Рычагов. Ви спасли и Севастополь, и Балаклаву. И Ялту.

– Взрыва нельзя было допустить, товарищ Сталин. Мы потеряли бы слишком многое. И многих.

– Мы потеряли бы победу над англосаксами, товарищ Рычагов. А если бы и выиграли войну, то очень большой кровью. Тут мне докладывают: бомба обезврежена. Пришлось нам кое-что рассекретить, и наши атомщики по рации консультировали саперов. Никто не пострадал – уран, как мне сказали, слаборадиоактивен… В отличие от продуктов его распада.

– Ну, и слава богу.

– Ай-яй-яй, а еще атеист! – добродушно пожурил вождь.

– Бывают такие моменты, товарищ Сталин, что и в бога уверуешь, и в черта.

– Бывают. Сам молился в 41-м… Что с планом операции «Царьград»?

– Готов в общих чертах.

– Жду вас в десять вечера, товарищ главный маршал авиации.

Глава 20 Небесный самурай

Гавайские острова, 7 октября 1945 года

Трумэн с Черчиллем даже не помышляли закончить войну на Тихом океане раньше 1947 года. Какой прок в том, что союзники лишили японцев захваченных островов? У микадо под ружьем оставались миллионы отлично вымуштрованных солдат, готовых умереть за него, имелись корабли, самолеты и танки.

А теперь, когда Япония заключила альянс с Советским Союзом, баланс сил резко нарушился – летчики императорских армии и флота кричали «банзай!» в кабинах русских бомбардировщиков и истребителей, на Окинаве или Иводзиме русские «Т-34» гоняли ненавистных «амэ», и узкоглазые мехводы тоже кричали «банзай!».

По неподтвержденным донесениям агентов MI-6, СССР передавал Японии не только устаревшее оружие, вроде тех же «тридцатьчетверок» и «КВ», самолетов «Пе-8» или «Ла-5», но и новейшие разработки, вроде акустических торпед. Именно это дьявольское изобретение кляли в Вашингтоне, когда в районе Маршалловых островов затонули авианосцы «Эссекс», «Хорнет», «Йорктаун» и «Франклин», направлявшиеся для «реконкисты» Гуама.

При этом Великобритания, на словах громя Японию и СССР, фактически вышла из войны на Тихом океане – потеряв слишком много кораблей, британские адмиралы спасали те, что остались, поспешно отправляя их в Англию: ни к чему спасать колонии, когда угроза нависла над самой метрополией.