«Варяг». Спасти Севастополь!

«Тушка» уставила свой нос на запад. Перевалила голливудские холмы, и впереди раскинулось огромное пространство, застроенное домами вразброс. Ближе к центру, где возвышались небоскребы, застройка уплотнилась, но оставалась по-прежнему малоэтажной. За высотками даунтауна домишки вновь стелились плоско, теряясь в дымке.

– Слушать всем! Я – ноль седьмой! Звено Диговцева работает по районам Вествуд и Уилшир, звено Хоменка – по Беверли-Хиллз и Голливуду. Сбрасываете треть боезапаса. Основная бомбардировка – по даунтауну. Развертываемся «фронтом», цели выбираем самостоятельно. Пошли!

– Освободить главные стопора груза.

– Главные стопора сняты.

– Готовность к сбросу – десять секунд. Девять, восемь, семь, шесть…

Внизу проплывал Малхолланд-Драйв. Туда Челышев уронил три первые бомбы. Они опускались на парашюте почти до самой земли, а потом вдруг исчезали в облаке огня, причем пламя это вспыхивало сразу, охватывая громадный район.

Грянет такой посреди городской застройки, погаснет пламя, сойдет дым – и остается огромная проплешина в сто, а то и в полтораста метров поперечником. И ничего на этой проплешине не остается – ни домов, ни деревьев, ничего. Голая пустошь с кучками горелого мусора. Страшное дело…

Челышев усмехнулся: японское командование было целиком и полностью согласно с планом бомбардировки Лос-Анджелеса. Несколько тысяч местных японцев были выселены за город, в лагеря, по указанию президента Рузвельта. Демократия!

Зато теперь никакой Васэда или Канагава не пострадает.

Ирония политики.

– Штурман, готовность.

– Готов.

Снизу наплывал центр Лос-Анджелеса, тут его называли даунтаун.

Даунтаун выделялся, как остров в море мало-этажной застройки, и выглядело это странно, будто городской квартал непонятно как перенесли и выставили посреди огромного села.

Зато целиться проще…

– Сброс!

«Ту-10» пересекал центр по диагонали, поперек авеню и стрит, и бомбы падали, руша здания по обе стороны улиц – стены будто продавливались внутрь высоток и осыпались, рушились, копотя пылью, заваливая проезд горами битого кирпича и ломаного бетона.

«Хорошо, что рано совсем, – мелькнуло у Челышева, – жертв будет мало. Здесь же сплошные… эти… офисы».

Он поморщился. Что, жалко стало? А они тебя пожалели бы?

Последняя бомба упала в узкий внутренний двор, замкнутый несколькими многоэтажками. Рванула, как в колодце – первые этажи сложились, и вся конструкция осела, складываясь внутрь. Туча пыли заклубилась по улице, поднимаясь выше крыш.

– Хорошо жахнула! – оценил Ткачук. – Все, командир, кончились!

Егор кивнул.

– Слушать всем! Я – ноль седьмой. Возвращаемся!

В порту стали видны множественные огонечки зениток, но 130-миллиметровых заметно не было, а мелочь до «тушек» не достанет.

– Товарищ командир! – воззвал радист. – Тут передают… Э-э… У них такой выговор, хрен поймешь… Короче, разбомбили базу флота в Сан-Диего, и в Сан-Франциско отметились. Там какой-то огромный мост рухнул, вроде как Золотые Ворота.

– Вот и ладненько. Гуд бай, Америка!

Под крыльями промахнула береговая полоса, показались острова, ушли назад, и открылся океан, видимый с высоты на огромном расстоянии.

– Истребители слева снизу! «Корсары», кажется…

– Кажется или точно?

– «Корсары»! Четыре, нет, шесть штук!

– Бортстрелкам, внимание! Слушать всем! Перестроиться в «коробочку»! Быстро!

«Тушки» неторопливо сместились, образуя тот самый английский «бокс». По корпусу прошла дрожь – это заработали нижние турели.

Челышев увидал за остеклением кабины промелькнувший силуэт американского истребителя, по всей видимости, посланного из Сан-Диего. Он пролетал, развернувшись к бомбардировщику днищем, стал заходить в боевой разворот, и тут-то по нему ударила передняя верхняя турель. Спаренная 45-миллиметровая пушка выпустила короткую очередь, но «Корсару» хватило – его разделило пополам.

Другой напал снизу. Огонь он открыл рановато, издали, но плотно – четыре авиапушки калибром в 20 миллиметров представляли для бомбовоза реальную опасность.

Челышев, правда, привык уже летать без сопровождения, да и не существует истребителей, способных на дальние перелеты.

Бортстрелки постарались, встретили «Корсара» огнем с обеих турелей, но и американец успел выпустить длинную очередь.

– Попал, гад!

– Куда?

– Крыло пробил! И корпус!

– Раненые есть?

– Целые все, живые и здоровые! Но вентиляцию устроил, сволочь летучая!

«Летучую» сбили из верхней задней турели, добавил и радист с хвостовой. Готов.

– Все, командир! Отбились.

– Мы ж только двух…

– А соседи тоже не прочь повеселиться!

– А… Ну, да. Второй пилот, прими управление.

– Принял!

Челышев встал, разогнулся и пошагал из кабины, не забыв надеть кислородную маску. За дверью уже не было герметичности, бортстрелки тоже сидели в «намордниках». Через две пробоины – кулак пролезет – свистел воздух, давление уже сравнялось.

Егор расслабился чуток. Самое опасное позади. Теперь им одна дорога – на запад. Через океан, до родных берегов. Потом через всю Азию до Европы.