Варяг

– Понять-то понял,– буркнул Духарев.– Да что толку? Вспомни, как ты меня оружие чувствовать учил. Пока на ту полянку не привел – все без толку. А понимать я тебя понимал прекрасно. Вот я иду… – Серега сделал несколько шагов, ставя ногу, как учил варяг, стараясь не ступать, а притрагиваться к земле подошвами. На его взгляд, получалось совсем неплохо, но Рёрех скривился:

– По мертвой глине ходишь, а не по живой земле. Ох, показал бы я тебе, кабы не деревяшка моя… Хотя, погоди! Пошли!

Он прытко захромал по тропе. Духарев – следом.

Шагов через триста варяг показал: стой! На буковой ветке сидела тетерка. Рёрех осторожно снял горностая с плеча, поднял, показал ему птицу. Затем так же осторожно опустил зверька на землю. Мохнатое длинное тельце скрылось в траве, вынырнуло у соседнего дерева. Горностай стремительно взбежал по стволу, меховой струйкой протек по горизонтальной ветке, прыгнул, оттолкнувшись всеми четырьмя лапками… Тетерка оглушительно хлопнула крыльями, сорвалась… Поздно! Комок из бьющихся перьев и шелковистого меха рухнул в траву. Рёрех не спеша двинулся к месту падения. Когда он подошел, тетерка уже не трепыхалась. Горностай оторвал от ее горла окровавленную мордочку и победно заверещал. Хвастался.

– Ну? – спросил варяг.– Уразумел?

К сожалению, Сергей не мог ответить ему утвердительно.

Ничего, научится. Палкой, мечом и копьем он уже орудовал неплохо. Это и Рёрех признавал. И ножи кидал, и топорики, даже с обеих рук. Правда, при двойных бросках один, как правило, выходил «в молоко». Вогнать два топорика в столб так, чтобы между ними остался просвет шириной точно в ладонь, как это умел Рёрех, Сереге пока не светило. Значит, надо тренироваться.

Вечерами у Духарева теперь был дополнительный урок: изготовление разных приспособлений для отработки силы удара. В основном, грубых щитов, ростовых и поменьше. Щит подвешивался на глубоко врытый в землю столб. Иногда варяг головешкой малевал на щите контур человека и точно указывал, в какое место должно воткнуться копье.

Бились они и друг с другом. Серега натягивал толстую стеганую куртку и шлем, подбитый войлоком. Пользоваться щитом в поединке ему Рёрех обычно не разрешал, хотя сам всегда брал небольшой овальный щит. Впрочем, орудовать щитом, большим и малым, уводить, отражать удары, бить краем при необходимости Серега уже умел. Вообще, Рёрех Духарева хвалил: молодец, стараешься, растешь. Но в поединках со стариком Серега неизменно проигрывал. Если иногда Духареву и удавалось достать учителя, то лишь потому, что на протезе особо не попрыгаешь. А вот Сереге прыгать приходилось постоянно. А что бывает, когда человек интенсивно бегает и прыгает летним днем в зимнем прикиде?

Правильно! Семь потов с него сходит. И весь завязавшийся в сытой жизни жирок. И приобретается идеальная боевая форма.

В свое время Духарев восхитился, глянув на торс гридня, охранявшего торжковские ворота. Теперь у него самого торс был не хуже, если не лучше. И сальто крутануть он мог не только на «силовой» полянке, но и на обычной лужайке.

Тем не менее Серега понимал: до уровня настоящего воина, такого, как калека-варяг, ему еще учиться и учиться. А лето между тем уже заканчивалось.

Глава 9 Посетители

На жесткой старой шкуре были разложены рядком стрелы. Отдельно – Рёрехов лук со спущенной тетивой. Тот, что похуже.

– Натяни,– велел варяг.

Духарев упер один из концов в землю, ухватился, поднапрягся и набросил петлю. Перехватил за середину. Напряженный, лук даже стал как будто легче. Серега поднял его на вытянутой руке, зацепил тетиву, медленно оттянул к уху, чувствуя, как приятно, мощно твердеют мускулы, словно в них перетекает упругая сила лука. Напряг – подержал (тридцать медленных вдохов-выдохов) – отпустил плавно. Повторил то же, но уже с роговым кольцом на большом пальце правой и перчаткой на левой руке. Спустил тетиву, звонко щелкнувшую по толстой коже. Положил лук на шкуру. Руки не дрожали.

– Назови,– потребовал Рёрех, и Серега послушно перечислил части оружия:

– Рукоять, спинка, живот, плечи…

Наставник кивнул. Взял с рогожки одну стрелу, с граненым узким наконечником.

– Бронебойная,– тут же сказал Духарев.– Против панциря, против доспеха пластинчатого, литого…

Варяг взял следующую, длинную, почти метровую, с наконечником острым и круглым…

– Бронебойная, против кольчужного плетения! – отбарабанил Духарев.– Наконечник черешковой крепки.

– Назови.

– Черешком крепят или прочно, на клей, или мягко, чтоб при тяге за древко древко выходило, а наконечник оставался в ране. Берестой обертывают для легкости полета.

– А эта бороздка – зачем?

– Для яда. Зазубрина же служит для затруднения вымания,– Духарев повторял слово в слово, память у него была хорошая.

– Зачем?

– Чтобы кровью яд не вымыло.

Рёрех взял следующую.

– Срез,– тут же доложил Духарев.– Против бездоспешного, против зверя, против лошади всадника, только лошадь бить – позор.