Читаем Варяги полностью

   — Князь Стемид, много крови прольётся. Богатую жертву принесём. Не хочу того. Пусть отойдут наши дружины, а я, безоружный, жду тебя. — И он, сорвав с перевязи меч, отбросил его в сторону. Стоял, ждал. Слышал, как загомонила сзади дружина, потом донёсся глухой повелительный голос Михолапа. Не оглядываясь, почувствовал смятение своих и их поспешное отступление к лесу. Дрогнули и кривичи, повинуясь приказу Стемида, и нестройно начали отходить к Плескову. На месте остался высокий сутуловатый человек в богатом доспехе. Он пристально смотрел на Вадима, потом неторопливо скинул через голову перевязь, бережно положил на землю меч и пошёл к новеградцу.

Чем меньше оставалось пройти Стемиду, тем пристальнее всматривался в него Вадим. Когда-то в юности, единожды, сопровождая отца в торговом пути, попал он в Плесков к этому вот человеку, что неторопливо и настороженно приближался к нему. Тогда удивил он Вадима убогостью своего жилища и простотой разговора с гостями. Вспомнилось не к месту, как на обратном пути дважды переспросил у отца: нешто у князя кривского были? И всё сравнивал его с Гостомыслом и не мог понять, как же такой смерд князем может быть?

Стемид остановился напротив Вадима. Долгую минуту пристально вглядывался в него. Чуть дрогнули губы противника. То ли в усмешке, то ли в презрении. Вадим не понял, да и движение то было мимолётным, как взмах ресниц. И перед новеградцем предстал суровый воин. Князь-воин.

   — Молви, воевода, — прервал затянувшееся молчание Стемид по праву старшего. — Ты звал, я пришёл.

   — Князь, шёл я в твою землю со злым умыслом. — Тяжело далось признание, опустил голову, но тут же и поднял её, почувствовал, что с этим человеком возможен только открытый разговор. Хитрости он не примет. — Думал примучить Плесков, а Новеград наверху утвердить. В едино место и за дружину побитую отомстить.

   — А ноне, вижу, отдумал? Чего же? Али жалко стало дружины своей? Али надеялись сонными нас захватить, да не вышло? Жалкуешь о том? Ещё не поздно, воевода, вои наши готовы, даней вам больше давать не будем. То помни.

   — Не за данью мы пришли, князь. Новеград богат, сам знаешь. Вы честь нашу порушили, ловища поотбирали, пути гостевые закрыли. Мы, новеградцы, зла большого вам не делали, а ежели и было оно, то в стародавние времена...

   — Одного не пойму, воевода, ты к миру взываешь али к сече? — прервал его Стемид. — Ежели к миру, то о старых обидах поминать рано, рать твоя на земле моей стоит — то обида новая.

   — Не хочу помнить обид ни старых, ни новых! — воскликнул Вадим. В голосе прорвалось волнение. — Обиды, князь, миром решать надо, не сечей. Вы, кривичи, дружину нашу побили, однако ж с новеградцами не воевали...

   — Ныне ты словен привёл, чтобы мою дружину побить? То сегодня может случиться, а завтра все кривские роды здесь будут.

   — Так надо ли это делать, князь? — быстро, с надеждой спросил Вадим. — Помысли сам: ни кривичи словенам не уступят, ни словене кривичам. Пока будем горла рвать один другому — найдётся третий. Что ж от наших родов останется?

   — Опять же не пойму тебя, воевода. Странный ты, больше на купца похож, чем на воеводу. — Вновь по лицу Стемида скользнула улыбка. — Пришёл с дружиной, к сече изготовился, а просишь мира.

Вспыхнул Вадим, рванулась рука к поясу, но тут же и опустилась. Сдержал порыв неразумный, только отвернулся на мгновенье от Стемида, потом глухо сказал:

   — Погоди, князь, насмехаться. Как бы тебе в моё место стоять не пришлось...

   — В чём ты усмешку узрел, воевода? А может, то хитрость твоя? Мне зубы миром да любовью заговоришь, я дружину распущу, а ты тем и воспользуешься, а?

   — Клянусь Сварогом, князь. Он и твой бог...

   — Я больше Велеса почитаю, и он не оставляет меня, — уже добродушно ответил Стемид.

   — Чтоб в надёже ты был, позволь ненадолго отлучиться: отправить дружину в Новеград, — предложил Вадим. — Сам я тут останусь. Будем, князь, с тобой и старейшинами кривскими уложенье чинить о мире и любви меж нами на вечные времена.

   — Добро, воевода, — откликнулся Стемид и вдруг добавил похвалу неожиданную: — Разумного сына вырастил Олелька, — и уже откровенно улыбнулся. — Однако погоди, не торопись. Ответствуй: пошто сказал, как бы мне в твоё место не стоять?

   — Об этом, князь, скажу после, как ряд уложим. Верь мне, слово моё крепкое.

...Догнал Вадим дружину на третий день к вечеру. Конным был, дружина пешей — сколь опередили, пока он рядился с князем Стемидом! Дело кончено миром. Одобрит батюшка, нет ли — догадываться наперёд трудно. Князь Стемид сказал, как отрубил: ряд не воеводой походным утверждается — на то старейшины есть. А коли новеградцы главой старейшин Олельку посадили, то кривичи с ним и улаживаться будут.

На привале Михолап рассказывал Вадиму, скупо роняя слова, о пребывании на острове Рюгене-Руяне старейшины Блашко.

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия. История в романах

Похожие книги