Варяги и Русь

   — Молод ты и зелен, — сказал Богомир, — а мысли твои старее всех нас... Доподлинно верно молвит он, княже: выбери мужей разумных и пошли их на спроведки... Пусть объедут все земли, пусть рассмотрят, научатся всему и тогда, вернувшись, по справедливости скажут нам, какая из вер лучше.

   — Да, да! — раздались голоса. — Послать людей...

   — Быти по сему, — решил Владимир. — Тем паче быти, что ни я, ни вы, умнейшие и мудрейшие мои дружинники и старейшины, не ведаете, где начало зла и конец добра... Спасибо вам, мои други и побратимы, — прибавил он, обращаясь к Извою и Руславу, — за добрый совет. Да будет положено начало тому доброму делу, которое вы старались внушить мне своей дружбой, преданностью и верной службой... Ныне же, старейшины, изберите меж собой десять мужей и, в добрый час, отправляйтесь в путь...

XXX

Через год мужи, посланные узнавать о верах, вернулись в Киев.

Князь велел тотчас собрать всех киевских старейшин для присутствия при их отчёте.

Когда все собрались, Владимир сказал:

   — Ну, поведайте нам, мудрейшие мужи, что видели и слышали в чужих странах.

   — Были мы всюду, — говорили они, — и у хозар, и у булгар камских, и у немцев, но ни одна вера нам так не понравилась, как греческая. Видели мы все службы, но ни одна не обладает такою красотою и приятностью, как сия, и когда нас ввели в греческий храм, то мы не знали, где находимся: на небе или на земле... Всё мы не сумеем рассказать о службе, но знаем, что в их храме Бог пребывает с людьми, что служба их лучше других и что красоты этой службы и ангельского пения в храме нельзя забыть... Нас приняли там, как не принимали нигде. Мы не можем забыть всего того, что видели там, и как человек, вкусив сладкого, не хочет горького, так и мы не хотим быть тем, чем были до сей поры.

Извой и Руслав торжествовали.

   — Если бы греческий закон был худой, — сказали старейшины, — то твоя бабка Ольга не приняла бы его, а она была мудрейшая из женщин.

   — Да свершится над нами воля Господня! — сказал Владимир. — Всем этим мы обязаны моему побратиму Извою, первому, кто внушил мне благочестивую мысль о христианстве, и Руславу, который, вместе с Извоем, окружал меня преданными мне людьми — христианами, стоявшими на страже справедливости и добрых дел моих... И да укрепит нас Всевышний довести начатое дело до конца.

При этом он поцеловал Извоя и Руслава.

На следующий день все горожане были оповещены старшинами о решении князя креститься.

Узнав о том, что князь решился креститься, Мария чрезвычайно обрадовалась, и когда он приехал в Предиславино и зашёл к ней в терем, она сказала:

   — Теперь, государь, избери себе одну жену и живи с нею, как подобает христианину, а всех нас отпусти... Я же сделаюсь черницею и буду соблюдать себя и тех, кто пойдёт со мною.

Князь подарил ей Займище, где она и начала основывать монастырь.

Вслед за тем князь решил идти с войсками на греческий город Корсунь, в котором жили христиане и много было священников. Перед отправлением в поход Владимир долго молился теми молитвами, каким научили его Извой и призванный во дворец в качестве учителя — Симеон.

   — Господи Боже! — говорил он. — Дай мне взять этот город, чтоб привести оттуда христиан и священников, которые бы научили мой народ закону христианскому.

Но это была не единственная его цель. Послушав Марию, он хотел взять женой сестру греческих царей, о благочестии которой много слышал, чтоб иметь себе подругу жизни и деятельную помощницу в распространении христианства.

Корсунь был богатый, хорошо укреплённый город, и его нелегко было взять. Долго он осаждал его, но без успеха. Наконец он узнал, что город снабжается водой через трубы, перекопав которые, он лишит жителей воды и тем принудит их сдаться. Так он и сделал, и когда корсуняне, мучимые жаждой, сдались, то Владимир послал к византийским царям своих молодых побратимов сказать им:

   — Я взял ваш славный город и знаю, что у вас есть сестра: отдайте её мне в жёны.

В ответ на это цари сказали, что у них нет обычая отдавать христианок в замужество язычникам, но если он крестится, то получит её.

   — Передайте царям, — сказал Владимир, — что я крещусь... Пусть пришлют вместе с сестрою священников и крестят меня.

Сестра греческих царей Василия и Константина, по имени Анна, не хотела идти за Владимира и оставлять своё отечество, но братья уговорили её.

   — Если ты пойдёшь за него, — говорили они, — то, быть может, чрез тебя Господь обратит всю русскую землю к вере христианской, а нас избавит от беды, какою грозит нам сильная Русь.

И Анна, благодаря настоянию братьев, согласилась поехать к Владимиру. Но до её приезда Владимир разболелся глазами, так что ослеп. Когда приехала царевна и узнала об этом, то послала к нему сказать:

   — Если желаешь избавиться от болезни, то скорее крестись.

   — О, если я, крестясь, прозрею, — воскликнул он, — то поистине велик Бог христианский!

   — Не сомневайся в Его величии и милосердии, — отвечали ему Извой и Руслав.