Варяги и Русь

— Довольно, и каждый день прибывает… Много язычников обращаются… Вот и сегодня три новых последователя прибыло к нашему стаду, а скоро, говорил мой отец, прибудет весь Киев.

— Весь Киев!.. — удивился юноша. — Но кто твой отец?

— Мой батюшка — пчельник: у нас много пчел и меду, который он продает в Киеве.

— Значит, это правда, что говорил мне Извой, — сказал юноша.

— Как, ты знаешь Извоя! — воскликнула девушка. — Да ведь он только недавно ушел от нас.

— Он был у вас?.. Зачем? — спросил Руслав, побледнев и подумав, что он приходил к Зое.

— Затем, зачем ходят к нам и другие.

При этом молодая девушка пытливо посмотрела на него и улыбнулась.

— Ну, прощай, витязь, — прибавила она, — пойдем каждый своей дорогой: ты языческой, а я христианской.

— Нет, нет, не уходи! — воскликнул Руслав. — Ты только скажи мне, зачем приходил Извой.

— Затем приходил, чтобы учить свою невесту Светлану христианской вере и жениться на ней, — сказала она. — Чего же ты как испугался, витязь?..

— Я не испугался, но… но думал, что он приходил затем, чтобы похитить тебя…

— Он не ключник Вышата, который похищает невест, к тому же у христиан не в обычае похищать себе жен. Прощай, витязь.

— О, не уходи, не уходи, Зоя!.. Дай мне сообразить, что ты сказала. Ты лучше скажи, зачем ты поклоняешься Чернобогу, которого ты хоть и называешь по-другому, но мы знаем, что он Чернобог.

— Ваш Чернобог по-нашему Сатана, и мы презираем его, как и вашего Перуна.

— Ах, не богохульствуй, Зоя!.. Ты не знаешь, как я люблю тебя и каждое твое слово хулы нашим богам режет мое сердце.

— Потому и говорю, что истуканы не боги, а Бог один во всей вселенной.

— Поэтому если христиане ненавидят язычников, то они ненавидят и князя, ведь и он язычник.

— Нет, они молятся о его благоденствии, и не только за него, но и за всех язычников.

— Христиане молятся за всех язычников! — удивился Руслав. — И не жаждут ничьей погибели?

— Нет, не жаждут и не упиваются кровью людей, как это делают язычники, принося их в жертву идолам.

— А вы что делаете в храмах?

— Мы молимся нашему Богу и пресвятой Деве, матери нашего Искупителя.

— А кто был этот Искупитель?

— Сын Божий, посланный с небес на землю, чтобы просветить ум таких же язычников, как и ты, и Он искупил их своею кровью… Если бы ты пожелал увидеть свет и познать Бога истинного, то благодать Искупителя снизошла бы на тебя и ты узнал бы, что ваши боги поддельны, как и все, что вы признаете божеством своим.

— О, я бы готов жизнь свою отдать, чтобы понять тебя и поверить твоим словам.

— В таком случае приходи чрез день в полночь на это же место, и я расскажу тебе все, а теперь уж светает и мне пора домой… Прощай.

И девушка ушла, оставив Руслава в полном недоумении.

XIII

Руслав опустился на влажную от росы траву под липой и просидел в раздумье до восхода солнца. Угорьский берег уже был осыпан солнечными лучами, когда он спустился к Днепру. Где-то вдали раздавались голоса рыбаков, ловивших рыбу сетями, послышалось мычание коров и блеянье овец, выгоняемых на луга.

Освежив себя водой и вскочив на коня, которого с вечера оставил у берега, Руслав поехал к Киеву. Он въехал уже в Почайновское болото, поросшее тростником, и проехал мостик, сделанный над одним из ручьев, как вдруг перед ним появился какой-то старик лет восьмидесяти, который сидел на дубовом пне, держа в руках посох.

— Здорово, Руслав! — произнес незнакомец.

— Здорово, старик! — ответил Руслав, проезжая мимо.

— Не торопись, соколик, — сказал старик, — неравно наткнешься на колоду да голову повредишь, и великий князь не узнает тебя.

— Что тебе нужно от меня, старик?

— То, что и тебе от меня. Сойди с коня, и я скажу тебе, что мне нужно.

Руслав нехотя остановился.

— Ну, что тебе, старик?.. Если тебе нужны рубанды, то у меня их нет.

— И не надо, у меня свои есть, и если ты нуждаешься на службе у князя, то я подарю тебе… Вот. — Он вынул тряпицу из-за пазухи и протянул ее Руславу.

— Княжеский отрок не нуждается в подаянии, — гордо сказал Руслав. — Говори, что тебе нужно, зачем ты остановил меня, или ты насмехаться вздумал надо мною?

— Нет, Руславушка, мне не до смеха, как и тебе, сиротинушке.

— Почем ты знаешь, что я сирота?

— А ну-ка, скажи, кто был твой отец да мать, коли ты не сирота?

— Я не знаю их и никогда не видывал… — замялся Руслав.

— Ну а я знаю и даже часто видывал…

— Как, ты знаешь, кто мои родные! — воскликнул Руслав, подходя к старику. — О, скажи, скажи скорее, кто они и где я могу их видеть.

— А!.. заговорило сердечко бедное…

— Но кто я, скажи скорее… Кто мои родители?

— Пока ты не более, как раб и отрок Владимира, но можешь быть и сам княжичем…

— Я не понимаю тебя, старик.

— И понимать нечего: ты княжеский сын, воспитанный Якуном, который, по приказу Олафа, отнял тебя младенцем от матери Миловзоры, одной из жен князя Святослава…

— Да ты сам кто? — спросил удивленный юноша.

— Ого! скоро будешь знать — состаришься… Ужо вечером приходи на Чертово бережище, к Якуну!.. Там ты узнаешь, кто я, но смотри, не заходи к этой непутной христианской девчонке, с которой ты провел сегодняшнюю ночь.