Варяги и Русь

— В Киев, с моими старческими ногами! — удивился Мисаил. — Зачем я понадобился ему?

Извой рассказал ему все, что произошло, и наконец сон Владимира. Старик внимательно выслушал его и, когда он закончил, задумался.

Долго старик молчал, покачивая своей седой головой, и наконец сказал:

— Чудны дела Твои, Господи!.. Наконец-то он начинает восходить на путь истинный… Что делать, надо идти… хоть далеконько, но, авось, как-нибудь добреду… Ну, сын мой, а теперь пора тебе отдохнуть с дороги… Закуси, чем Бог послал, и завтра же в путь.

Солнце уж было высоко, когда старик разбудил его. Позавтракав, чем было, и помолившись, оба они отправились в путь. В первой же деревне Извой приобрел еще одного коня, и они поехали в Киев. И вот они у князя. Владимир был рад, что Извой застал Мисаила живым, и тотчас узнал в нем того старца, которого он неоднократно видел во сне.

Приняв его с почтением, Владимир горел желанием узнать, что предвещал ему его сон; но старик был утомлен продолжительным путешествием и поэтому попросил дать ему отдохнуть.

На следующее утро были созваны все старейшины, воеводы и бояре в думную палату, в которой Владимир сидел, окруженный своими приближенными: Извоем, Руславом, Добрыней и другими. Пришедший в думу Божерок, узнав в чем дело и увидев инока, немедленно оставил палату.

— Не мне быти на этом нечестивом совете, — сказал он и гордо вышел из палаты, бросив презрительный взгляд на старца, который только что вошел, и отвесил низкий поклон князю и его дружине.

— Призван я сюда, — сказал он, видя, что жрец, разозлившись, ушел, — не затем, чтоб смущать своим видом и речами, а правду молвить: Извой извлек меня из моего старческого уединения, и я, внемля его просьбе, явился, княже, пред твои светлые очи: что надобно тебе от больного старца?

— Земно кланяюсь тебе, за то, что послушался его, — отвечал Владимир. — Треба, по которой я призвал тебя, велика: много лет я думаю и терзаюсь вопросом, какая вера лучше… Много уж перебывало у меня разных послов с восхвалением их вер, да, вишь, мучусь я сомнением: все веры, молвит каждый, хороши, а их лучше, и не ведаю я, кого слушаться. И вот понаслышан я, что ты человек благочестивый и мудрый, поэтому поведай нам, чем отличается вера греческая от других и какая правая и истинная?

— Каждый хвалит свою веру, и я, как христианин, буду хвалить ту, которую исповедаю, — отвечал старец. — Тебе известно, княже, что бабушка твоя Ольга приняла крещение от греков, я принял его вместе с нею, и эта вера — лучшая из всех, иначе бы ее не приняла та, великий разум которой известен всем. Дух ее над нами, и она видит, что я говорю правду.

— Да, это я знаю, — сказал Владимир, — но скажи нам, старче, в чем заключается учение вашей веры.

— Если позволишь, княже, то я расскажу вам о Господе нашем Иисусе Христе и обо всем том, что ведать надлежит каждому верующему христианину.

— Говори, говори, — отвечал князь. — Для того я и обеспокоил тебя, чтоб проведать о греческой вере.

Старик, помолчав немного, начал свой рассказ от начала мира. Он говорил кратко, но понятно. Рассказав содержание Ветхого и Нового Заветов, он перешел к рассказу о рождении Спасителя и искуплении рода человеческого.

Все слушали его с большим вниманием, но когда он начал говорить о загробной жизни, то Владимир снова вспомнил то, что он видел во сне. Мисаил рассказал князю о страшном суде, и Владимир понял, что предвещал его сон, если он останется в язычестве.

— Да! — воскликнул Владимир. — Хорошо тем, кто наверху, и горе тем, кто внизу!

Мисаил улыбнулся и сказал:

— Если хочешь быть наверху — крестись, князь, и ты постигнешь сие блаженство.

Слова Мисаила произвели большое впечатление на всех, и невольно каждый прошептал про себя:

— Да, горе тем, что внизу… Нет, мы не хотим быть на их месте…

— Да будет над вами мое благословение, бояре и старейшины, и да осенит вас Господь Своею святою благодатью на добрый путь. Прими, княже, сию память от меня, — прибавил старец, подавая ему Евангелие, — и да послужит оно тебе постоянным напоминанием того, что молвил я сегодняшний день… А теперь отпусти отдохнуть… Устал я, и душа моя, преисполненная радости, требует успокоения в молитве.

Мисаил ушел, а князь и старейшины начали обсуждать сказанное им. Все были проникнуты истиною и соглашались начать новую жизнь. Но князь еще колебался, говоря, что сам он хоть сейчас готов принять греческую веру, но народ свой неволить не будет. Ввиду этого решено было собрать всех для обсуждения этого вопроса.

На следующий день снова собраны были все мудрейшие старцы на совет. Владимир слушал их споры, так так большая часть язычников стояла за язычество и говорила, что предки их не принимали этой веры и они не хотят принимать.

Владимир был недоволен и, наконец, обведя всех грустным взглядом, остановил его на Извое и Руславе.

— Все много молвили, спорили, препирались, а вы молчали, — сказал им Владимир, — Оба вы молоды, но я вижу по вашим лицам, что вам есть что сказать. Поведайте честному народу…