Варяги и Русь

— Кто ты, старик? — слабым голосом спросил он.

— Брат твой!

— Неправда! У меня никогда не было ни братьев, ни сестер, — возразил юноша, — я единственный сын моего отца…

— Не будем говорить об этом, — кротко ответил ему Велемир, — я вижу, ты не поймешь меня. Но ты не должен говорить много… Возблагодари только Бога, Которому угодно было спасти тебя от неминуемой смерти…

— Слава Перуну! — воскликнул тот, — я принесу ему богатые жертвы, он будет доволен…

— Перуну! — начал было Велемир, но остановился, — скажи мне, друг мой, можешь, ли подняться и с моей помощью пройти недалеко?

— Куда?

— В мое скромное жилище… Там, может быть, ты не найдешь того, к чему ты привык в жизни; я по твоим одеждам вижу, что ты человек богатый… Тебе придется погостить в моей хижине, ты так слаб…

Юноша ничего не отвечал и пристально смотрел на старика.

— Ты христианин? — наконец спросил он.

— Да, милосердный Господь сподобил меня просветиться светом истины… Но оставим это… Скажи, как ты себя чувствуешь?

— Очень плохо… Я заблудился в этом лесу, отбился от своих и умираю с голоду…

— У меня найдешь ты, чем подкрепить свои силы, попробуй же встать, позволь, я помогу тебе.

Он принялся помогать юноше подняться на ноги. Удалось это ему с величайшими усилиями, и, подняв своего гостя, старик почувствовал, что вряд ли он будет в состоянии дойти до его жилища.

Он собрал все свои силы, поднял беднягу на плечи и, кряхтя от тяжести, побрел со своей ношей к себе.

Выйдя на свою поляну, Велемир чуть не вскрикнул от радости. У своего жилища он увидел молоденькую девушку, ожидавшую его.

Увидев приближающегося старика, девушка бросилась к нему навстречу.

— Отец, отец! Откуда ты? Кто это? — спрашивала она.

Старый Велемир только кряхтел и сгибался под тяжестью своей ноши.

— Предслава, — сказал он девушке, — помоги мне, дочь моя, стар я стал, и нет моей прежней мочи… Шатаюсь, видишь, под тяжестью, которая прежде для меня была легче пуха…

— Но кто это?

— Я не знаю… Он страдает, и мы должны помочь ему… Таков наш святой долг, Предслава, помоги же мне…

Предслава, сильная не по годам, схватила юношу под мышки, Велемир же поддержал ноги, и так они быстро донесли своего неожиданного гостя до жилища старика.

— Положим его здесь пока, дочь моя, — сказал Велемир, — на мое ложе, не пышно оно, а он — это видно! — не привык к таким, но что же делать…

Мы постараемся устроить ему сейчас более мягкое ложе… Пойдем, ты наберешь травы, я же поищу таких корней, которые помогут ему скорее встать на ноги.

— А если он очнется?..

— Ну, что же делать, ему придется подождать нас.

Старик и девушка вышли из хижины.

Тут только Велемир рассказал Предславе, при каких обстоятельствах оказался в его хижине этот странный гость.

— И ты с одним суком кинулся на зверя? — спросила она его.

— С чем же было больше?

— Но ведь вместо него медведь мог заломать тебя.

— Все в воле Божьей… Без Божьего соизволения ни один волос не упадет с головы человеческой. Видишь — так и вышло.

— Странный вы народ, христиане! — задумчиво вымолвила Предслава.

Больше она ничего не сказала старику.

Оба они разошлись, спеша до заката солнца выполнить каждый свое дело. Траву Предслава набрала очень скоро и пришла к хижине раньше Велемира. Израненный юноша пришел в себя, но он весь горел, метался из стороны в сторону и тяжело стонал.

— Огневица! — как бы про себя сказала молодая девушка, взглянув на больного гостя Велемира.

И вдруг ей стало жаль его.

Он был молод и красив собой. По плечам его рассыпались длинные русые волосы, глаза молодого человека были голубые, он был статен, широк в плечах.

«Жаль было бы, если его медведь заломал», — подумала она.

Она освежила водой его запекшиеся губы.

Возвратившийся Велемир только головой покачал, посмотрев на незнакомца.

— Ой, как его бьет, — услышала Предслава слова старика.

— А что? — спросила девушка и почувствовала, что сердце ее тревожно забилось.

— Умрет?

— Кто может знать? Да ничего! С нами Бог, Он не без милости… Молод он, такие какую угодно болезнь, как бы лиха она ни была, все легче переносят, чем мы, старики.

— Велемир перевязал раны незнакомца, потом разжал его крепко стиснутые зубы и влил в рот настой лекарственной травы; после этого больной несколько успокоился.

— Если заснет, скоро здоров будет, — сказал Предславе старик, — а не подействует мое снадобье, придется нам повозиться с ним.

— Я не уйду от тебя, отец, — вдруг произнесла Предслава.

Велемир удивленно взглянул на нее.

— Как же это так… ведь тебя уже ждут твои? — сказал он.

— Это ничего! Не в первый раз остаюсь у тебя, когда приношу тебе хлеб и молоко! Мои знают, где я, и беспокоиться не будут, а как ты останешься с ним? Ты стар, устаешь, тебе впору и себя-то носить на руках, а не заботиться еще о другом, вот я и хочу помочь тебе…

— Так ли это, девочка? — недоверчиво глядя на нее, спросил Велемир. — Уж не иное ли заставляет тебя заботиться о больном?

Предслава вспыхнула.

— Не хочешь, так я уйду, — обиженно ответила она.

— Нет, оставайся, оставайся… Я всегда рад видеть тебя, да и в самом деле можешь помочь мне… Что ж, дело молодое…