Вариант "Ангола"

Он попал — одного чужака пуля сбила с ног, я даже видел, как полетели в стороны какие-то черные куски, но двое оставшихся вскинули свои цилиндры, послышался уже знакомый мне звук, сверкнули две вспышки, и автомат замолчал.

А потом раненый чужак с трудом поднялся на ноги, и все трое скрылись в темноте.

* * *

Возможность двигаться вернулась примерно через час. По телу прокатывались обжигающие волны жара, конечности бессистемно подергивались… Но это постепенно проходило, и вскоре я со стоном смог подняться на ноги. Спотыкаясь, добрался до Кондратьева — тот тоже корчился на земле, пытаясь вернуть утраченный контроль над телом.

— Гриша, как ты?

— Жжы-ы-ыть мооожно, — нижняя челюсть бойца жутко дергалась. — К-к-кто эттто был?

— Не знаю, — я было пожал плечами, и тут же пожалел об этом: мышцы так скрутило судорогой, что левое плечо подтянуло аж к уху. — А-а, гадство…

Я помог Грише подняться, и так, опираясь друг на друга, мы сказочным Тяни-Толкаем зашагали в лабораторию.

К счастью, все были живы — только точно так же корчились от судорог, отходя от воздействия странных вспышек. Несколько минут спустя все собрались в лаборатории — приковылял даже Клюйко, которого нападавшие вырубили на вышке.

— Что случилось? — Зоя, сидя на койке, дрожала, словно ее бил озноб. — А, Саша?

Я рассказал о том, что видел, потом заговорил Кондратьев.

— Я сначала думал, что это из наших кто-то — но потом смотрю, трое их, и здоровые все, как кони, да еще рюкзаки тащат. Ну и влупил…

— А они? — у Вейхштена мелко подергивалась щека.

— Ну… одного вроде срезал, только он потом все равно ушел, — поник головой Гриша.

— И алмазы утащили, — негромко сказал я.

Все оцепенели. Лица выражали целую гамму чувств — растерянность, страх, безысходность…

— Гады, — Раковский шваркнул кулаком по столу.

— Это что же получается…, — пробормотал Попов, бесцельно крутя в руках пинцет. — Все… все зря?

— Что значит — "зря"? — Анте устало привалился к косяку. — Догоним. Отобьем.

— Ну что ты говоришь, Илия, — махнул рукой Горадзе. — Какое там "дагоним", какое там "атабьем"? Нам самим ноги уносить надо!

— Лаврентий…, — Анте прочистил горло, — ты ищешь оправдание для того, чтобы все бросить и уходить?

Горадзе побагровел.

— Да как…

— Тихо вы! — крикнула Зоя. Я и не подозревал, что она так может!

— Бросить алмазы мы не имеем права, — продолжала она. — Кроме того, врагов всего трое…

— Вот имэнно, что трое! Их трое, а нас пятнадцать — и что мы смогли сдэлать?

— Они застали нас спящими…

— Да мы даже нэ знаем, кто это такие! — воскликнул Горадзе.

— Хороший вопрос, — кивнула Зоя. — Саша, Григорий — вы их видели… Кто это мог быть? Португальцы? Или местные — в смысле, аборигены?

Гриша только плечами пожал — мол, понятия не имею. Все смотрели на меня.

— Я думаю, что это… что это ни те, ни другие.

— Кто же тогда?

— Ну…, — я замялся. — Звучит дико… Но… Черт! В общем, я думаю, что это… вообще не люди.

— Марсиане, что ли? — устало усмехнулся Попов. Все остальные тоже заулыбались — но эти улыбки были такими вымученными…

— Не удивлюсь, если так, — я чувствовал себя полным идиотом, но я говорил именно то, что думал. — Понимаете, они не похожи на людей. Черные, лица плоские — только глаза, больше ничего нет…

— Знаете, Саша, — мягко сказал врач, — по-моему, вы просто переутомились… Всем тяжело, все устали. А на улице еще и темно, хоть глаз выколи, как же их хорошо разглядеть? Мало ли что могло показаться.

— Товарищ Вершинин правду говорит, — буркнул Кондратьев. — Точно такие они и есть, как он сказал — чернющие, и глаза страшные, аж жуть.

— Понимаете, бывает так, что…, — начал было доктор, но тут заговорил Данилов.

— Ничего Сане не показалось, — прохрипел он. — Пусть он видел их в темноте — но я-то одного видел прямо как вас сейчас. И лампа тут светила. Он прямо ко мне подошел…

Доктор аж подпрыгнул, когда Данилов попытался подняться.

— Лежи, не двигайся!

— Мне лучше, — Данилов, скрипнув зубами, поднялся, и спустил ноги на пол. — Честное слово, лучше. Вот сюда он подошел, склонился прямо надо мной, потом прямо за бинты цапнул — и ходу.

— Кристалл! — я хлопнул себя по лбу. — Не за бинты он цапнул — кристалл схватил!

— Какой еще кристалл? — непонимающе посмотрел на меня Попов.

— Ах да, вы же ничего не знаете…

Я рассказал о кристаллах из третьего ящичка — об их удивительном подобии и не менее удивительных свойствах. Попов долго рассматривал практически затянувшуюся царапину, а потом сказал:

— Значит, заживляет раны…

Он перевел взгляд на Данилова.

— Ну-ка, посмотрим…

Он снова заставил краснофлотца лечь, а потом осторожно разрезал испятнанные кровью бинты. Несколько минут он сосредоточенно изучал рану, а потом поднял голову, и сказал:

— Ничего не понимаю. Это или переворот в науке, или… или чудо.

— То есть…

— То есть рана выглядит так, словно ей, по меньшей мере, недели три, — покачал головой Попов. — Некротической ткани нет, воспаления нет, гноя нет — даже стадия грануляции практически завершилась, началось рубцевание… Невероятно!

— Я же говорю, лучше мне…, — сипло сказал Данилов.