Вариант 'Бис'

- Хватит с вас "Балеареса"* [Тяжелый крейсер испанских националистов, потопленный торпедами республиканских эсминцев (советником на одном из которых был Н. Г Кузнецов) в ходе рейда на базу республиканского флота в ночь 5/6 марта 1938 года.], вы мне здесь нужны.

- Жаль, что Иван Степанович...

- Да, жаль, - Сталин, чуть наклонив голову, подумал. - Нет. Исакову нельзя. Хотя, не будь увечье, он прекрасно бы подошел* [Адмирал Иван Степанович Исаков потерял ногу после тяжелого ранения в 1942 г. под Туапсе, где он попал под штурмовой удар "мессершмиттов". В дальнейшем, находился на штабных должностях.].

- Согласен.

- Александр Михайлович, - обернулся он к задумавшемуся Василевскому. У нас ведь уже есть один Москаленко?

- Так точно, Кирилл Семенович, на 38-й армии.

- А равен ли линейный крейсер армии?

- Я считаю, равен.

- А я считаю, и больше армии, - добавил сам Кузнецов. - Сколько труда вбухали, сколько времени. Могли три армии снарядить от ботинок до гранат.

- И правильно сделали, что вбухали, - Сталин усмехнулся в усы. Теперь они должны отрабатывать, что мы в них вбухали, - это слово ему, видимо, очень понравилось.

Шахурин отчитался по выпуску высотных моторов и кислородного оборудования для истребителей ПВО - и то и другое задерживалось, тормозя формирование новых частей. Верховный, однако, никаких репрессивных мер не предпринял, понимая стоящие перед промышленностью трудности.

- Еще неделю вам даю, - сказал он. - Через неделю доложите, что моторы устанавливаются на перехватчики и что проблемы с кислородом решены. Понятно?

Всем было понятно.

Северные фронты, подкрепленные резервами Ставки и ударными частями, переброшенными с южного направления, уверенно двигались вперед. Узкие красные стрелы наступающих армий вытягивались на запад все дальше, закругляясь локальными ударами по местным целям. Язык Ленинградского фронта навис над Штеттином, а уже на следующий день, пробив позиции 32-го армейского корпуса, изогнулся к северу - поворачивая к Свинемюнде, обжимаемому одновременно с востока. Второй Белорусский передал Говорову 2-ю Ударную армию Федюнинского, вклинившуюся между двумя отступающими дивизиями СС. После коротких маневренных боев армия наконец вырвалась на оперативный простор, сразу обрушив весь северный фас германской обороны. Через считанные часы Второй Белорусский, поддержанный специальной ударной авиагруппой Ставки ВГК (Кравченко, жаль, не дожил), начал наступление южнее Штеттина, раскроив германскую группу армий "Висла" на три неравные части между 65-й, 70-й и 49-й армиями, пронзив ее стрелами продвигающихся на запад танковых и кавалерийских корпусов.

С этого дня темп наступления увеличился в десятки раз. На рокадах с обеих сторон днем и ночью стоял непрерывный рев - обе стороны гнали на север технику и мотопехоту с максимально возможной скоростью. Веер советских ударов, развернувшись, вытянулся к Штральзунду, Ростоку, Висмару, Людвиглусту и дюжине других больших и маленьких городков Мекленбурга и Померании, нависая огромным кулаком над самим Берлином. Василевский убыл на фронт, за ним последовал Жуков - приняв готовящийся к удару Первый Белорусский вместо Константина Рокоссовского, с 12-го числа возглавившего Второй. Воронов находился на севере, Голованов тоже, и на заседаниях Ставки было тише, чем обычно. Слово "Берлин" витало в воздухе. До него еще оставалось сто с лишним километров, напичканных минами, противотанковыми надолбами и отборными немецкими частями, но первые наметки будущих планов по его взятию уже начали проскальзывать в обсуждениях, вызывая вполне понятное волнение. К этому короткому осеннему месяцу шли многие годы, принося невиданные в истории жертвы человеческими жизнями.

Каждый пробовал это слово на вкус... "Берлин"... Вкус был металлическим и соленым, почти как человеческая кровь. Два самых мощных фронта - Первые Украинский и Белорусский - смотрели в сторону Берлина с вожделением и опаской - как стая волков, загнавших в болото лося. Очень хочется впиться ему в горло, насладившись убийством, но торопиться и начинать первым не хочется совсем - лось силен, матер, как и сами волки, и терять ему уже нечего. Фронты копили силы, перегоняли к переднему краю сотни составов с боеприпасами и ждали. Каждый день развития наступления на севере был выгоден советской стороне. Немцы сконцентрировали слишком много сил в центральной части Германии и, нервничая, наблюдали, как русские широким фронтом продвигаются им за спину, готовые развернуть острие Удара в их сторону, но все еще этого не делающие.