Вариант «Бис»: Дебют. Миттельшпиль. Эндшпиль

– Сокол ты мой ясный… – Алексей поковырял мизинцем в ухе, демонстрируя недопонимание. – Кепско уразумил, глупарь такой[85]. А че, прямо не сказал никто, куды мы потом направимся, а?

Старлей осмотрел его сверху вниз, прищурившись.

– Ты мой умный… He-а, все, как и ты, в недоумении. То ли забьем погреба репой и капустой и будем угощать датчан, то ли…

– М-да… Вот это новость… Коля, ты сегодня в читалке был, в газетах ничего особенного не видел? Типа там: «Злобные буржуйские агрессоры испытывают тяжелое похмелье… И просят героических советских штурманов поскорее освободить от них угнетаемый пролетариат… Пока им совсем не сплохело…»

– М-да… – согласился Зуб. – Это могло бы дело объяснить.

Штырь отрицательно покачал головой: все как обычно. Из-за двери было слышно, как кто-то, топоча ботинками, промчался по коридору в направлении носа. Штурманы переглянулись и, не сговариваясь, начали одеваться.

– Что бы это значило – «заменить часть боезапаса»? – поинтересовался Штырь.

Никто не ответил, только пара человек пожали плечами. Линкор и крейсер всегда имели в погребах полные боекомплекты для всех калибров.

– Посвежее, может, порох возьмем… Или заряды поразнообразнее…

Подумав, Штырь кивнул, согласившись.

Из всего теоретического многообразия зарядов для главного калибра на «Советском Союзе» имелись только боевой и стокилограммовый согревательный, поскольку других промышленность не выпускала. На «Кронштадте» выбор был чуть побольше – за счет пониженно-боевого. Золотой мечтой каждого артиллериста была стрельба усиленно-боевым по бронированной цели – такой выстрел даже современные линкоры должен был протыкать почти насквозь. Было неизвестно, кто из руководителей промышленности отправился валить лес и копать каналы, но пока таких зарядов не было – печальная реальность жизни.

Четверка, озираясь вокруг, направилась в сторону кают-компании, где был шанс встретить кого-нибудь из свободных старших офицеров и задать ему парочку наводящих вопросов. По дороге обсуждались возможные варианты казавшегося сейчас неотвратимым боевого применения эскадры – слишком ценной, чтобы ненужно ею рисковать, и еще более ценной, чтобы просто стоять на якоре, точно в тыловом порту.

В кают-компании удалось найти командира БЧ-5 капитана второго ранга Чурило, молча курившего перед уставленным чайными принадлежностями отдельным невысоким столиком меж двух диванов. После положенных уставных фраз он с улыбкой пригласил молодых офицеров присоединиться к чаепитию, что штурманы с удовольствием и сделали.

После прошедших ничего не значащих пяти минут Коля Штырь, бывший в компании за старшего, рискнул наконец прямо поинтересоваться у Чурило новостями. Кавторанг задумался, видимо, решая, стоит ли делиться с молодежью тем, что он уже знал. В итоге уже сформировавшееся уважение к профессионализму и опыту молодых моряков победило, подкрепленное тем фактом, что сходов на берег уже не предвиделось.

– Да, это вы, ребята, верно поняли, что в Пиллау мы уже не вернемся, – заметил он. – А зачем необходим поход в Кронштадт, объяснять, наверное, не нужно… Выгрузка боезапаса, докование, покраска, текущие работы по механизмам, потом снова погрузка боезапаса и припасов – и вперед, в открытое море. Что в мире творится, вы все знаете: не сегодня-завтра фрицы стакнутся с союзничками и попытаются нам вместе шею намылить. Так что, штурманы, зубрите лоции Скагеррака… И Каттегата… Слова-то какие… – Он глубоко затянулся, глядя в потолок. – Я их лет двадцать уже не слышал…

– Крейсера с нами пойдут? – Подобравшиеся от серьезности разговора офицеры смотрели на Чурило как попы на алтарь.

– Ну, до некоторых широт пойдут. А потом сами, ножками. Главное, проливы пройти так, чтобы ни одна сволочь, – при этом кавторанг сжал кулак так, что побелела кожа, – не засекла. А это сложно. Но если нас запрут в Балтике – финиш, корабли можно было и не строить, все равно врагов у нас здесь не осталось…

Да, врагов у Советского Союза становилось все меньше по мере того, как фронты, толкаясь локтями, будто бегущие по узкому коридору люди, продвигались все дальше на запад.

Двадцатого октября советские и югославские войска освободили Белград и прошли по его улицам под двумя флагами, осыпаемые поздними осенними цветами из рук плачущих от счастья горожан. Это было настоящее боевое содружество славян – партизан маршала Тито, несколько долгих лет в неравной борьбе изматывавших немецкие армии, и воинов трех десятков народов, носящих погоны Красной армии. Никакие политические игры и сопливые пропагандистские лозунги не могли сделать того, что сделала с людьми общая победа над сильным и умелым врагом.