Вариант Пата

Под яростный рёв сторонников Кикены Крон спустился вниз. Кто-то пытался схватить его за тогу, но он вовремя подхватил полу, кто-то подставил на ступеньках ногу, но он, подавив желание наступить, легко перепрыгнул через неё, не дав возможности зацепить себя.

- Достойный Сенат славного города Пата! Уважаемый консул Кикена! громко, чётко и, главное, спокойно начал Крон, и это спокойствие оказало действие. Гул в Сенате уменьшился. - Только что мы выслушали запальчивую речь сенатора Сейка Аппона, в которой он обвинил меня и издаваемый мною "Сенатский вестник" в действиях, направленных против скрижалей и законов Сената, устоев империи. Я верю в искренность Аппона, желающего славы и процветания Пата. Однако в своём необузданном патриотизме он, сам того не замечая, готов смести те алтари и очаги, которые могут усилить и умножить мощь и величие империи. Поэтому я, уважая его патриотические чувства, без гнева и пристрастия отметаю огульные обвинения, высказанные в мой адрес и в адрес "Сенатского вестника" как беспочвенные и не подтверждённые фактами. Хотя за фактами сенатору и не пришлось бы далеко ходить - они находятся именно в том листке, которым он только что потрясал здесь. Я надеюсь, что многие из присутствующих читали сегодняшний оттиск. Интересно было бы знать, обвиняя меня в том, что в "Сенатском вестнике" я вылью на голову императора Тагулы бадью помоев, сенатор, очевидно, имел в виду сегодняшнюю статью?

По залу пронёсся смешок.

- Далее. Сенатор Сейк Аппон утверждает, что я лью грязь на решения Сената. Уж не статью ли о Паралузии имеет в виду сенатор? Или, быть может, об Асилоне? Он, наверное, хотел сказать, что это Сенат дал указания посаднику Лекотию Брану не предпринимать никаких действий в Асилоне, а на посадника Люту Конта возложил особые полномочия в Паралузии, и поэтому мои статьи о преступной халатности одного посадника и чрезмерном превышении своих полномочий другим сенатор склонен считать грязными инсинуациями в адрес постановлений Сената? Это имел в виду сенатор?

В Сенате стояла мёртвая тишина. И тут не выдержал Кикена.

- Сенат предоставил Люту Конта право на строительство дороги, сварливо бросил он, - а какими методами он это делает - Сенат не интересует.

- Правильно, - подхватил Крон, - правильно. Сенат это не должно было бы интересовать, если бы строительство дороги продолжалось. Но в сложившейся ситуации об этом не может идти и речи. И поэтому действия Люта Конты нельзя квалифицировать иначе, как преступные.

По залу пронёсся лёгкий шум одобрения, и Крон перевёл дыхание.

- А теперь мне хотелось бы вернуться на полгода назад, когда я с этого самого места предложил Сенату использовать изобретение Гирона. Тогда это не нашло должного отклика, ибо меня старались убедить, что слово произнесённое действенней слова написанного. И тогда мне, по моему настоянию, Сенат предоставил право на издание "Сенатского вестника" с неограниченными, я подчеркиваю это слово, неограниченными полномочиями. Сейчас же, по прошествии полугода, когда все смогли убедиться в действенной силе моих оттисков, я, как истинный патриот Пата, желающий дальнейшего усиления могущества и процветания империи, готов сложить с себя полномочия и передать право на издание "Сенатского вестника" в руки Сената. Ибо не могу считать себя вправе высказывать мнение Сената только от своего имени. Дикси.

И Крон пошёл на место под бурные одобрительные крики всего Сената. Чего и добивался, поскольку прекрасно понимал, что удержать "Сенатский вестник" в своих руках он уже не в силах, но, отдавая его Сенату, он постарался извлечь из этого максимум выгод. Расчёт оказался верен: когда выступивший вслед за ним Ясет Бурх предложил назначить Крона цензором "Сенатского вестника" и присвоить ему титул "благодетель империи", Сенат единодушно утвердил это предложение.

Глава третья

В Ипаласской роще у самых терм Крон наткнулся на пикник. Рядом с тропой, ведущей в термы, на обширной поляне расположились сенаторы Бурстий и Срест с претором Алозой и со своими приспешниками. Как видно, обосновались они здесь давно, возможно, сразу же после заседания Сената, потому что их приспешники уже основательно перепились и расползлись по близлежащим кустам. Срест с Алозой о чём-то спорили, с трудом ворочая языками, а Бурстий, лёжа напротив них на траве, тупо уставился в полупустую чашу и изредка икал. По другую сторону тропы на корточках сидели рабы и играли в кости - очевидно, хозяева давно в них не нуждались.

Крон осторожно перешагнул через чьи-то голые ноги, торчавшие из зарослей чигарника и перегораживающие тропу (одна нога в тщательно зашнурованной сандалии, другая - босая), и тут услышал из кустов приглушённый женский смех. От неожиданности он вздрогнул и невольно посмотрел в сторону Бурстия. Пикник, конечно, с женщинами... Не проходящей болью заныло сердце. Там, где веселился Бурстий, обычно присутствовала и она. Странно, что сейчас её не было. Впрочем, может, это её смех слышал он из кустов?

"Опять домыслы", - одёрнул он себя. Её смех он бы узнал...