Variant (СИ)

Арн мог просидеть так очень долго — он умел ждать. Вернее — не разучился с прежних вампирских времен. С его Королевой что-то происходило. Куча подарочных упаковок с нарядами и умопомрачительной обувью от Эмбер и Тины, владеющих сетью бутиков в Старом Мире, стояли в гардеробной не распакованными; шелковые и бархатные коробочки с драгоценностями — не открывались…

Виделись они наедине какими-то урывками и полностью посвятить себя друг другу могли только тогда, когда Фрейя гостила у Морриса в Перекрестке или у теток в Старом Мире. В эти нечастые дни и ночи Северянину выпадало счастье наблюдать, как его фея меняется и, снова будит в нем юного викинга, влюбленного в валькирию…

Но однажды, прижимаясь к нему горячим телом и сводя с ума своим ароматом, она вдруг сказала:

— Фрейя ревнует, Арн, с этим надо что-то делать! Пока любимица рун чего-нибудь сгоряча не натворила.

Викинг даже не сразу понял. А когда осознал, недоверчиво хохотнул, крепче сжимая бедра жены:

— Она же наша дочь…

— И что? Она просто хочет все твое внимание целиком. Мы воспитываем ужасную эгоистку…

— Ну, положим, сейчас, — он сделал паузу, ловя губами ее темные от возбуждения соски, — мы занимаемся чем-то иным.

Сжав ее запястья и закинув над головой, пришпилив своим сильным телом к кровати, и, практически обездвижив, Арн накрыл губами яркую ареолу одной, затем другой груди, слегка прикусывая чувствительные «кнопочки» и наблюдая за своей королевой из-под полуприкрытых век. Он услышал, как под его щекой отправилось в стремительный галоп ее сердце, но глаза она так и не закрыла — ему больше не пришлось об этом напоминать.

Арн придвинулся к лицу возлюбленной и, проведя кончиком языка по полуоткрытым губам, прошептал, смешивая слова с ее неровным дыханием:

— Чтобы ребенок не стал эгоистом, ему нужен брат… и сестра… и так еще пару раз!

Олив не могла возразить, даже, если бы захотела — она вся была в его власти. Как и весь Клан, и новый мир, и его жители. И ей нравилась эта власть — она подчинялась своему любимому с наслаждением! Вечная молодость, здоровье, могущество, обеспечивающее теперь еще зачатие и рождение других детей — все было ей дано.

Как и мучающий ее временами «кассандров комплекс». Дар предвидения стал неизбежной побочкой ее инности. Предвидения, которым она ни с кем не могла поделиться. Возможно, потому, что историю этого мира менять было нельзя, и жить необходимо было в том, что предначертано. Возможно, это была расплата за ее своеволие в Старом мире — в прежней реальности, как предполагал Эгиль.

И ни к чему было знать тому, в чьих объятиях Олив таяла как сливочное мороженое, что и ему, и ей, и всем ее «кровным родственникам», возможно, еще придется решать задачки ничуть не легче той, что началась в захолустном местечке Десото и вампирском баре Шривпорта.

К О Н Е Ц