Variant (СИ)

На секунду Олив забыла о своем могуществе, способностях, о магическом артефакте, ставшем частью ее тела; и том, как выглядит перед ним в одеждах, созданных в ином времени… На какой-то миг она просто перестала видеть что-либо кроме его глаз и улыбки, автоматически шагая вперед, и бессознательно протягивая к нему руки.

Удивление на лице молодого воина сменилось радостью узнавания. Он длинно шагнул навстречу волшебному видению (столько раз приходившему во снах!), осторожно взял жесткими пальцами ее ладони и опустился на колени. Тепло его рук, его человеческий запах, облик — просто заворожили девушку.

**

— Не волнуйся. Он грезил твоим образом долгое время и примет тебя сразу. Они здесь не удивляются, если боги или валькирии сходят к смертным. Все произойдет легко: не будет вопросов, неловкости, недоразумений… Главное, не растеряйся сама: он — живой смертный. Забери у него тьму, поделись своим светом и — уходи. Знаком, что все сделано правильно, послужит его подарок тебе — что-то личное и важное для него — амулет, оберег… не знаю! Возьмешь и исчезнешь. Больше ничего не оставлять и не забирать оттуда, поняла? И не бойся, что кто-то тебя увидит — твой артефакт тут же сотрет это воспоминание.

— Что еще сделает подарок Цинны?

— Он станет частью тебя еще до перехода и пребывания т а м. Когда мы вернемся, артефакт также вернется в первоначальное состояние. Процедура объединения и отторжения не очень приятна, но ты уже с ней знакома.

— Как в путешествии за Одри?

— Верно. Не заморачивайся — венец не может навредить хозяйке, наоборот. Он сделает тебя неуязвимой на некоторое время.

— Неуязвимой… — скривилась Одри, вспомнив свои ощущения. — Это было ужасно, колдун!

— Не скули, словно жалкий смертный! — огрызнулся Эгиль. — При всем уважении к выбору Силы Кано, я не стану потакать твоим человеческим слабостям. Ты столько претерпела не для того, чтобы останавливаться на полпути.

Хотеть — значит мочь. Глава 8

Что бы ни говорили правденики, чистая любовь

и грязный секс дополняют, а не исключают друг друга.

Арн поднял на нее сияющие глаза влюбленного подростка:

— Ты — богиня?

— Почти, — она запустила пальцы в его густую шевелюру, чувствуя на щеках влагу. — Я — твоя женщина, Арн, — это выговорилось так естественно, что Олив удивилась сама себе.

Арн прижал ее ладони к своим щекам и легко подхватил девушку на руки.

— Не плачь! Я смогу защитить тебя, моя богиня!

Обнимая его и прильнув к юному живому теплу, Олив стремилась запомнить все: грубость одежды, соленый и терпкий запах мужского тела и кожаного подбитого мехом плаща; тяжесть и холод кованого нагрудника и наручей, широкий плетеный пояс. Она вдыхала его тепло, уткнувшись носом в ямку под скулой, где билась пульсом его жизнь, которой она никогда в нем не знала; она трогала пальцем его прыгающий кадык, в мягких щекотных волосках, пока Арн куда-то уносил ее… Ей было плевать — она с упоением слушала его дыхание и гулкий стук живого сердца…