Вариант «Зомби»

— Олег Анатольевич, ни для кого не секрет, что последние годы вы значительную часть времени проводите за границей. Живете на Кипре. В России бываете не так часто…

— Наша компания — международная. «Ура» или «увы» — как кому больше нравится. Мы переросли уровень чисто российской компании, вышли на международный рынок. И, разумеется, это привело к тому, что жизнь первых лиц «Норднефтегаза» — это перелеты, деловые встречи, переговоры. Ежедневный жесткий график. Мы просто обязаны быть «гражданами мира». Сегодня, допустим, необходимо мое присутствие в Лондоне, на встрече с трейдерами, которые перепродают нашу нефть. Уже завтра — в Цюрихе, где необходимо согласовать наиболее выгодные условия предоставления «Норднефтегазу» кредитных линий.

— Но ведь и с Кипра, и из Москвы примерно одинаковое расстояние до Лондона…

— Катя, вы правы! Но я не назвал Рим, точку расположения нашего европейского филиала. А с Кипра туда значительно ближе. Как и на Аравийский полуостров, например. Не забывайте, что Россия не единственная страна, которая добывает и продает нефть. Рынок зависит от многих факторов. Мы постоянно работаем в контакте с ОПЕК, без этого современный нефтебизнес просто невозможен.

— Злые языки утверждают, что вы просто боитесь жить в России. За последние годы многие бизнесмены, позиции которых еще недавно выглядели незыблемыми, попали за решетку. На поверку оказались обыкновенными преступниками, похитившими из казны сотни миллионов, а то и миллиарды долларов.

— Это невероятная чушь! Простите, Катя, за резкий ответ, он адресован не столько вам, сколько авторам подобных заявлений! В последнее время не раз приходилось слышать нечто похожее от людей несведущих, но я могу спокойно заявить: у нашей компании нет трений с законом. Мы, как многократно отмечалось, держимся в стороне от политики, поэтому у нас нет «болевых» точек в отношениях с парламентом и правительством. С прокуратурой, в том числе.

— Значит, все хорошо и здорово?

— По-разному. Но, как видите, я здесь, на российской земле, в Москве. И никто не надевает на меня наручники.

— То есть ваше проживание вне России — лишь следствие роста бизнеса «Норднефтегаза»?

— Именно так, Катя.

— Олег Анатольевич, вы уже слышали о трагедии в поселке Лиинахамари Мурманской области?

— Конечно. Именно потому, отложив все деловые встречи, я прилетел в Москву. К сожалению, в последние годы часто получается, что мелочная экономия, недофинансирование каких-то объектов, имеющих потенциальную опасность, в результате оборачивается техногенными катастрофами. Подозреваю, так случилось и в этот раз. Какое-нибудь банальное замыкание в электропроводке, отсутствие персонала на рабочих местах. Халатность начальства, привычка надеяться на русское «авось». И вот — итог!

— Вы говорили, что компания «Норднефтегаз» всегда дистанцировалась от политики. Старалась соблюдать независимость, не заигрывала с правительством или госдумой… Почему же в этот раз потребовалось ваше присутствие в России? Это что, попытка заработать «очки»?

— Прежде всего, хочу отметить, что гибель людей — это не политика, а трагедия. Давайте, Катя, будем разделять чьи-то «игрища» и жизнь простых граждан нашей страны, которые, подчас, становятся заложниками системы. В Мурманской области произошла техногенная катастрофа. Тут нельзя говорить о чьих-либо политических амбициях, выигрышах и проигрышах. Это человеческая трагедия. Семьи потеряли кормильцев. Есть раненые. По счастью, насколько мне известно из утренних новостных обзоров, удалось избежать более крупной катастрофы, эвакуировать жителей гарнизона. Однако мы все должны объединиться, чтобы помочь Мурманской области пережить трагедию. Сделать все возможное, лишь бы подобное не повторилось.

Второе. Катя, не забывайте: Русский Север — это традиционная сфера наших интересов. В Мурманске базируется часть кораблей «Норднефтегаза». У нас немалый бизнес здесь. Было бы странно, если бы руководство компании осталось в стороне в такой момент. Не скрою, мы не хотели бы повторения трагедии в более крупных масштабах, радиационного заражения значительной территории. Мы в этом абсолютно не заинтересованы. Так что необходимо работать над вопросом.

— Какую помощь вы планируете оказывать пострадавшему поселку, если таковое входит в ваши планы?