Варианты Морозова. Стеклянная стена

— Николай Михайлович, есть вопросы по наряду? — спросил он.

— Все ясно, чего там, — вымолвил бригадир, отодвинул стул и привстал.

— Сядьте! — сказал Морозов.

Лебеденко усмехнулся и снова сел.

— Виктор Федорович, — обратился Морозов к Тимохину, — насколько я понял, вы сегодня планируете первой смене невыполнение плана?

Он заметно повторял Зимина, обращаясь резко-официально, словно совсем не было коротких приятельских отношений, словно безликая нейтральность могла осветить ему ту неизвестную темноту, куда предстояло идти.

— Да, некоторое недовыполнение будет, — ответил Тимохин своим каким-то голым голосом. Однако слово «недовыполнение» уже было окрашено упорством, оно спорило с морозовским «невыполнением». — Вчера было точно так же, — продолжал Тимохин. — Если бы ты был в курсе дела, ты бы не спрашивал.

Хотел ли он или не хотел, но Морозов понял, что на виду у всех Тимохин отказывает ему в праве распорядиться сегодняшними событиями. А этого нельзя было спускать. Следовало осадить заместителя, заткнуть ему рот, чтобы Лебеденко и остальным, кто пожелает мешать Морозову, это утро врезалось в память.

«А что же было вчера?» — мелькнуло у Константина.

Но его уже несло. И вместо того чтобы узнать прошлую обстановку, вместо того чтобы зажечь себе дополнительный свет, Морозов выпалил:

— Черт возьми, меня не касается, что здесь было вчера и позавчера! Прежде всего план! Он должен быть каждый день, каждую смену, каждый час. Все, что впрямую не затрагивает план, рассматриваем в последнюю очередь.

— Но ты выслушай меня, — попросил Тимохин.

— Я еще раз повторяю — план должен быть! — отрезал Морозов.

— Константин, я требую, чтобы меня выслушали! — твердо повторил Тимохин. — Здесь собрались не мальчишки…

— Ну говори, — кивнул Морозов.

— Вчера начат ремонт на откаточном штреке. Надо использовать эту возможность, чтобы полностью привести в порядок откатку. В наших же интересах! Не тяп-ляп, на живую нитку, а надо провести солидный ремонт…

— Понял, — кивнул Морозов. — Короче.

— Мы даем ремонтникам время.

— За счет плановой добычи?! — воскликнул Морозов.

По-видимому, он разгадал их остроумную уловку.

— Временно добыча понизится, — согласился Тимохин, — зато потом…

— А что думает бригадир? — перебил Морозов.

— Поддерживаю Виктора Федоровича, — хмуро сказал Лебеденко. — Надо смотреть правде в глаза. Может, кому-то не терпится отрапортоваться, только мне надоело по-дурному работать. Пора до ума дойти.

Морозов еще больше укрепился в догадке, что ему навязывают скользкий путь. Объединенные неприязнью к выскочке, а они непременно должны считать Морозова выскочкой, Тимохин и Лебеденко отважно решились на затяжной ремонт. Однако прежде, когда Тимохин был за начальника, он не обнаруживал такой хозяйской наклонности, — наоборот, гнал участок, зажмурившись и не обременяясь дальновидностью. Лебеденко, хотя был толковее, тоже не вмешивался в чужие заботы.

Выходило, что Морозов угадал верно: их перемена была нацелена против него.

— Разумное решение, — одобрил Морозов. — Прости, Виктор Федорович. Я погорячился… Нужно нам толково ставить дело и не ломать план по-дурному. А как думают люди?

Он взглянул на шахтеров, занятых внимательным изучением своих руководителей. Во время наряда они переговаривались и слушали Тимохина вполуха, будто говорило радио. Как только Морозов возразил Тимохину, они насторожились. Новый начальник, которого знали подсобником у Бессмертенко, не крикуном и мало что решающим человеком, стал для них загадкой. Если бы сейчас Морозов говорил о чем-то постороннем, о ремонте «Запорожца» или своем завтраке, они слушали бы все равно.

Но отвечать ему никто не собирался. Он еще был непонятен и не сказал свое окончательное решение.

— С погреба виднее, — заметил Кердода, который ничего не боялся. Он сидел в конце, у дверей. Крепкая фигура Лебеденко заслоняла его от Морозова, оставалась видна верхняя часть головы, веселые глаза и выгоревшие редкие волосы.

— С погреба, конечно, виднее! — согласился Морозов. — А если без шуток?

Эти двое ездовых бесконечной гонки вдруг стали тормозить на полном ходу.

У Морозова было два варианта: либо согласиться с ними, либо употребить силу своей новой власти. Соглашаясь, он ухудшал свое нынешнее положение, забирался в долги перед будущим, но поступал по-хозяйски дальновидно. Применяя власть, чтобы подстегнуть своевольных помощников, он охранял свою репутацию и ничего не изменял в общем течении дел.

Третьего варианта не существовало, а эти оба были связаны с материальными или нравственными потерями.

И тогда он принял промежуточное, компромиссное решение — вести ремонт без остановки участка. Морозов без ясного плана, робко пошел на перемены, не подозревая, что повторяет чужой метод латания дыр.

Его решение подействовало на шахтеров угнетающе. «Я превращаюсь в Тимохина», — подумал он.

В той напряженной обстановке, которую создали трудные горно-геологические условия, снабженческие неувязки и слабохарактерность Зимина, люди ждали обновления. Казалось, оно неизбежно должно случиться… Но вот не случилось.

* * *