Варианты Морозова. Стеклянная стена

И Устинов остался на краю обрыва.

Кирилл Иванович гулял с Дашей на детской площадке, держа в руках красный пластмассовый меч. Внучка раскрутила карусель и бежала рядом с ней. Полы расстегнутой шубки отворачивались, цигейка лоснилась на солнце. Кирилл Иванович радостно щурился. Иногда предупреждал:

— Смотри не упади!

Но Даша споткнулась и плюхнулась животом на песок. Она подняла голову, нахмурилась и быстро вскочила на ноги.

Не успел он подойти, как она уже снова крутила карусель.

— Смотри больше не падай!

Даша бросила поручень и с всесильной лукавой улыбкой посмотрела на деда:

— Дедушка, давай подиктуем?

— Что подиктуем? — удивился Кирилл Иванович.

— Ну саблей!

— Пофехтуем?

— Пофехтуем, — согласилась она. — Давай?

Он вытащил меч из ножен, отдал его Даше, а себе оставил ножны, Даша закричала:

— А! Я тебя зарублю! — и кинулась на него, размахивая мечом.

Кирилл Иванович не защищался. Она ткнула его в живот и снова закричала:

— Так нечестно! Ты тоже должен диктовать!

— Фехтовать, — поправил он и стал осторожно размахивать ножнами.

Даша ударила его по костяшкам пальцев. Он крякнул и потер их.

— Тебе больно? — смутилась она.

Кирилл Иванович подхватил ее и прислонился к холодной, румяной, пахнущей дитем щеке.

— Ни капельки не больно, — сказал он и вытер узловатым пальцем углы глаз.

В весеннем небе плыла белая лодка, перевозившая прозрачные облака из одного края в другой. «Ой, на горе огонь горит, а в долине казак лежит», — долетело из далека его памяти. Рудничный механик скакал на карей кобылке-трехлетке по степной дороге, и пахло теплым полем и чебрецом, и навстречу ему во всю небесную ширь — целая жизнь.