Варяжская правда

Полуостров, на котором устроились русы, серпом отходил от берега и протяженностью был шагов триста. Его покрывала густая сочная травка. В паводок полуостров превращался в остров и почти полностью скрывался под водой, только «гребешок» оставался. Стоячий мелкий заливчик между полуостровом и берегом зарос камышом, но с того места, где находился наместник Ламх, полуостров просматривался почти целиком: видны были и спящие русы, и их корабли, занявшие почти половину ширины протоки – одного из множества рукавов, на которые разделялся Итиль.

У перешейка лежал заливной луг, за ним – длинный холм, поросший лесом. Вдоль склона холма, понизу, шла широкая тропа, по которой войско наместника Ламха и подошло к лагерю русов.

Сейчас наместник, прикрываемый щитами телохранителей-гузов, глядел на этот лагерь. От гузов воняло, как от козлов. Ополченцы, впрочем, воняли еще сильнее. К тому же они сопели, кашляли, чесались… За спиной наместника то и дело слышалось приглушенное шипение их командиров, требовавших тишины. Это была пехота. Конницу наместник оставил в хвосте колонны.

Русы спали. Их застали врасплох. Но если сейчас бросить на них пехоту – вот эту, потную, ленивую, сопящую… Пока она добежит до лагеря, русы успеют проснуться и взяться за мечи. А пользоваться мечами они умеют. Наместнику вспомнились рассказы времен хакана Беньяху, когда хакан отдал попросивших пристанища варягов своим гвардейцам-мусульманам. Тех было десять тысяч, русов – вдвое меньше, и многие из них были ранены. Но половина русов все равно сумела добраться до кораблей и уйти. Причем уйти вместе с добычей.

Вот чего опасался наместник! Половина русов встанет стеной, а вторая погрузится на корабли и уйдет. Вместе с награбленным в Семендере. За такое Йосып наместнику собственноручно голову отрежет.

За спиной Ламха раздался приглушенный топот, потом мягкий, чуть слышный удар оземь.

Туркмен-баши. Наместник скосил глаза и увидел, что копыта туркменского коня обмотаны войлоком.

– Спят, – прошептал наместник.

– Сам вижу, – неуважительно ответил туркмен-баши.

«Дикарь», – подумал наместник.

Наемник нахмурил брови.

– Что-то их мало… – пробормотал он.

– Вот и хорошо, – сказал наместник.

– Кораблей много, а русов мало… Может, часть на кораблях осталась?

Эта идея наместнику совсем не понравилась.

– Надо ударить внезапно, – прошептал он. – Тогда они не успеют…

– Внезапно? – туркмен-баши презрительно усмехнулся. – Это ты о своих пахарях, которые о собственные копья спотыкаются? Я говорил тебе, пусть мои воины идут первыми!

Ламху ответить было нечего. Да и что теперь говорить: пехота загородила всю дорогу.

– Ладно, – сказал туркмен-баши. – С той стороны холма – тоже тропа. Мы объедем вокруг и ударим с тыла. А ты стой тут и жди.

Наместник опять вынужден был подавить раздражение и смолчать. А что ему еще оставалось? Только то, что сказал наемник: стоять и ждать…

– Почему они медлят? – спросил Стемид, приподнимаясь на локте. – Почему они не нападают, воевода? Ждут, пока совсем рассветет?

– Откуда я знаю! – раздраженно ответил Духарев. – Может, заметили… лишнее?

– Пускай стоят, – сказал Святослав. – Главное, чтоб обратно не побежали. Скоро мы узнаем, чего они ждут.

Наместник упустил миг, когда появились туркмены. Только что их не было – и вдруг вся тысяча выплеснулась на луг и дальше, на полуостров. Дозорные русов закричали. Поздно! Взгляд наместника успел выхватить из конной лавы золоченый шлем туркмен-баши, его вскинутую руку со сверкающим кончаром…

Тут наместник вспомнил, что он – полководец.

– А-а-а! – завопил он. – Вперед! Бей!

– Бей! – подхватили командиры, и разномастное войско, выставив копья, бросилось следом за туркменами.

Атака была стремительна и внезапна. Множество всадников возникли, словно из воздуха, совсем не оттуда, откуда их ждали.

Духарев увидел туркмен через миг после криков дозорных. Он успел вскочить и протяжно выкрикнуть:

– Гридни! По со-отням! Стройсь!!!

С секундным опозданием по-нурмански то же прокричал Эвил, но видно было, что ни варяги, ни нурманы уже не успевают соединиться в строю…

Только Святослав остался спокоен. Он видел (в бою он всегда видел больше других), что туркмены не успеют обрушиться на нурманов. Как бы ни были стремительны их кони, а стрелы все равно быстрее.

Залп спрятавшихся в камышах лучников накрыл авангард туркмен. Рухнул под копыта мчащейся конницы пронзенный двумя стрелами туркмен-баши, так и не выпустив из десницы меч-кончар. Вместе с ним вышибло из седел не меньше полусотни лихих туркмен. Следующий залп, еще один – и атака захлебнулась. Страшно ржали бьющиеся на земле лошади, истошно кричали раненые… Десятка три всадников сумели проскочить сквозь смертоносный град и схватились с нурманами. Но то была уже не волна, сметающая все, а жалкие брызги. До Святослава и его воеводы не долетел ни один туркмен. Пешие скандинавы посекли их в считанные мгновения. Даже вне строя викинги были лучшими рубаками своего времени.