Варяжская сага

В голове Ансгара одна за другой забегали мысли. Кажется, этот белоголовый только что признался, что знал о замысле Эринга и его подельников. Но что он задумал? Неужели хочет отомстить за своих друзей? Почему он тогда просто не напал и не убил Ансгара?

– Моим друзьям не повезло, – продолжал тем временем Мане, – но ты перешел дорогу не только им.

– Кому же еще?

– Великому оборотню! Дважды он тебя пощадил, но в третий раз может и не быть столь добрым к тебе. Учти это, Ансгар, сын Ансвара.

– Какой еще оборотень? О ком ты?

– Я сказал, а ты услышал, – изрек белоголовый и повернулся уходить. Ансгар хотел остановить его, прижать к стене и заставить говорить. А еще лучше было бы отвести его к самому конунгу, ведь, если Ансгар все правильно понял, этот Мане знал о заговоре Эринга больше других. Но Ансгар ничего не сделал, только проводил взглядом белоголового, тряхнул головой и направился в хирдхейм.

* * *

Очередной годовой круг жизни приближался к концу. Дело шло к зиме. Пора осени, когда деревья окрашиваются в желтые и красные цвета, а люди собирают и празднуют урожай, сменилась хмурым предвестием приближающихся снегов и морозов. Небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, каждый день обдававшими землю холодным дождем, а по утрам лужи покрывались корочкой льда.

Вопреки погоде, на душе у Ансгара было тепло и ясно. Он с нетерпением ждал зимы, ждал йоля, потому что именно на это время была условлена его свадьба со Златой. Ансгар знал, что лучшего времени для сочетания не найти, ведь йоль – это самая долгая в году ночь, и молодые смогут вдоволь насладиться друг другом, прежде чем их придут будить с первыми лучами зимнего солнца. В усадьбе Година уже начали подготовку к празднеству, невесте собирали приданое. В последний раз, когда Ансгару удалось навестить раненого Богшу, его друг говорил, что вот-вот, как только затянутся раны, он вместе с сестрой направится в город, чтобы успеть на Торг, пока не разъехались последние купцы. Им стоило поспешить, ведь ладьи с задержавшимися в Хольмгарде гостями из дальних стран должны были отплыть со дня на день.

Самому Ансгару не было нужды готовиться к свадьбе. Он был нищим – ни денег, ни ценного имущества. Зная это, Годин обещал все устроить за свой счет. Впрочем, у Ансгара были доспехи, которые подарил ему конунг. Расставаться с ними не хотелось, очень уж они были хороши, но оставить отца и брата своей будущей жены, а тем более саму Злату вовсе без свадебных даров казалось Ансгару уж слишком позорным. Он решил подарить Богше щит, а шлем, который стоил особенно дорого, продать и на вырученное серебро купить Злате какое-нибудь украшение. Что подарить старику, Ансгар еще не знал, но полагал, что после продажи шлема денег хватит и на него. Наборный пояс Ансгар решил оставить себе – сражаться можно и в простых доспехах, а вот хороший пояс поди сыщи.

Однако заботили Ансгара не подарки и не расставание с полюбившимися доспехами. Нет, его заботило совсем другое. Хотя зима была уже совсем близко, но никто в хирде, даже родной брат, еще не знал о предстоящей свадьбе. А между тем, женившись, Ансгар должен был уйти из хирда. Путь викинга не допускает семейной жизни, для викинга семья – это его дружина, его братья по оружию. Жена, дети, домашний очаг – все это привязывает человека к насиженному месту, а воину такое не пристало. Сегодня хёвдинг служит одному конунгу, завтра – другому, а вместе с ним кочует по Мидгарду и его хирд. Жизнь викинга – нескончаемый поход, который в любой момент может быть прерван вражеским мечом, или топором, или копьем, или стрелой, или морской стихией. Жениться могли себе позволить либо ярлы и конунги, либо вольные бонды. Одни были настолько богаты, что им не приходилось беспокоиться о пропитании и крове для своей семьи даже в случае собственной гибели, другие только тем и занимались, что своим беспрестанным трудом кормили жену и детей. У викингов, у простых воинов не было ни богатств, ни времени на заботы о семье. Их дни даже в мирное время казались заполнены войной – они несли стражу, упражнялись с оружием и без него, а когда выдавалось свободное время – пили, пели песни и дрались.

Ансгару нравилась такая жизнь, но теперь он решил от нее отказаться. Он захотел жить, как жили его родители – в лесной глуши, в своем большом, но простом доме, чтобы можно было уходить на охоту на несколько дней, а потом возвращаться к теплу родного очага и объятиям жены, растить сыновей, учить их обращаться с оружием и каждый год, когда приходит пора продавать шкуры убитых зверей, брать их с собой, чтобы они могли посмотреть на море. Это была бы хорошая жизнь.