Варяжский сокол

– Есть люди, которые готовы заплатить за то, чтобы Китоврас, вызванный Хабалом со дна Хвалынского моря, пожрал не абы кого, а вполне определенных людей.

– Сколько?

– Триста тысяч денариев, – спокойно отозвался Карочей. – Половину из них я отдам тебе.

Сумма была впечатляющей. Борислав откинулся к стене, пряча от сестричада лицо. Впрочем, Карочей и без того догадывался, какие чувства сейчас обуревают паука, жадного до злата и серебра. Впрочем, влечет его сейчас наверняка не только золото, но и возможность последний раз в жизни поучаствовать в заговоре, результаты которого аукнутся по всей Ойкумене. А ган Борислав был не только жаден, но и честолюбив: если бы не злая судьба, загнавшая его в подполье, то этот человек многое смог бы сотворить в подлунном мире.

– Голова кагана того стоит, – хрипло сказал Борислав.

– Положим, она стоит и больше, – вздохнул Карочей, – но в заговоре участвует слишком много влиятельных людей, которых невыгодно лишать доли в большом пироге.

– Я тебя понял, сестричад, но мне нужен задаток. Двадцать тысяч денариев.

– Для Хабала?

– Не только. У него очень пестрое окружение.

– Им придется умереть раньше, чем у них появится возможность раскрыть рот.

– Не учи меня, Карочей, – криво усмехнулся Паук. – Я не первый раз участвую в заговоре.

– Но не все они были удачны, – рискнул напомнить дядюшке скиф.

– Зато я приобрел бесценный опыт, сестричад. Не бойся, в этот раз я не промахнусь.

– Куда привезти деньги? – не стал спорить с Пауком Карочей.

– Я сам к тебе приду сегодня ночью. Деньги должны быть у тебя.

От гана Борислава Карочей отправился прямиком к беку Вениамину. Контраст между жалкой лачугой Паука и дворцом уважаемого рабби был настолько разителен, что у впечатлительного человека наверняка бы сжалось сердце, но скиф в эту минуту был слишком озабочен, чтобы обращать внимание на подобные пустяки. Впрочем, еще большой вопрос, кто сейчас богаче: бек Вениамин, сильно поиздержавшийся в последнее время, или скупщик краденого и полновластный хозяин городского дна ган Борислав?

Во дворце Карочея поджидал не только хозяин, но и уважаемый рабби Ицхак Жучин, который предпочитал назначать сомнительные встречи подальше от собственного дома, дабы не навлечь на себя подозрений. До Большого ганского круга оставалось всего два месяца, и с каждым новым днем положение ближников опального Обадии становилось все более сомнительным. Пока что каган-беку удалось расположить к себе только гана Красимира, донельзя польщенного присланными Обадией дарами, а также возможностью породниться со всемогущим рабби Ицхаком. Конечно, в нынешнем положении Обадии каждое лыко было в строку, но ган Красимир все-таки не та фигура, на которую можно опереться в критической ситуации. Еще с полсотни ганов удалось просто купить, но это, конечно, капля в море лиц, враждебно настроенных к Обадии. Партия каган-бека стремительно теряла позиции, даже не успев вступить в борьбу. По большому счету Обадия мог положиться только на богатых купцов-рахдонитов, но лишь в том случае, если у него будут шансы на успех. Иначе, как без обиняков дал понять рабби Иегуда, они переметнутся на сторону кагана Тургана, дабы окончательно не утратить свои позиции в Хазарии.

– Атаманы разорили Амастриду и сожгли ромейские галеры, – встретил Карочея нерадостной вестью бек Вениамин. – Хапнули они там добра на миллион денариев, как не больше.

– Везет же негодяям, – ахнул скиф, принимая из рук хозяина серебряный кубок. – А тут приходится едва ли не с глины есть.

– Боярин Драгутин усиленно скупает голоса ганов, его посланцев видели даже в Сарае, – процедил сквозь зубы Ицхак. – Скверно складываются дела.

– И не говори, уважаемый рабби, – вздохнул Карочей, без церемоний присаживаясь к столу, заставленному яствами. – А тут еще чернь заволновалась. Ждут какого-то Китовраса со дна Хвалынского моря, который-де пожрет богатых, чтобы их золото досталось бедным.

– Какого еще Китовраса, уважаемый ган? – возмутился Вениамин. – И при чем здесь чернь?

– Особо поясняю для тебя, уважаемый бек: Китоврас – это морской бог, наделивший своего сына Меровея Винделика чудесной силой, дабы он и его потомки смогли осчастливить простой люд всей Ойкумены. К сожалению, эти самые потомки стали заложниками жадных ганов, обернувших чудесный дар Китовраса на пользу себе. И вот теперь в нашем городе объявился маг и чародей, который решил воззвать к морскому богу или чудищу, это не суть важно, чтобы тот восстал из глубин Хвалынского моря и, покарав жадных ганов, вернул богатства их законным владельцам, то есть черни.

– И как зовут этого мага? – спросил заинтересованный Ицхак.

– Хабал, – улыбнулся Карочей. – Тебе это имя должно быть известно, уважаемый рабби.

– Любопытно, – задумчиво проговорил Жучин, теребя длинными унизанными перстнями пальцами густую черную бородку.

– Чушь какая-то, – не согласился с ним Вениамин. – Какой еще может быть Китоврас в Хвалынском море, если Меровей родился на берегу моря Варяжского?