Варлок

Последнему явно не понравилось то, что комитет по встрече не проявил к его персоне должного почтения. Искривив тонкую, явно подведённую бровь и поджав уголок рта, парень презрительным взглядом окинул собравшихся и выдал почти шёпотом длинную речь, которую высокий, судя по его лицу, воспринял чуть ли не как божественное откровение. После чего, тщательно подбирая слова, перевёл её на русский.

Если сократить этот по восточному витиеватый, насыщенный эпитетами и восхвалениями своего хозяина и угрозами в адрес его врагов спич, то сводилось всё к следующему тезису: «Я пришёл забрать свою собственность!» Всё остальное была пустая и никому не интересная болтовня. Про меч, украденный, а не выбитый из рук, обещание многочисленных кар и в том числе прославления самого Сулеймана, которые, похоже, вставил его спутник по собственной инициативе, так как говорил он ещё дольше своего хозяина.

Вперёд вышел Василий Петрович, учитель первой группы второго курса, который на время этого этапа игры выполнял функции руководителя педагогического состава. Крепкий ещё старик, отставной гвардии генерал, с очень суровым, по словам его курсантов, характером, хмуро осмотрел гостей с ног до головы, после чего, не вдаваясь в дискуссию, потребовал немедленно покинуть территорию полигона.

Юнец взорвался возмущённой тирадой, и переводчик в этот раз заговорил, не дожидаясь её окончания.

– Паша Сулеман оскорблён вашим недостойным поведением! – завил высокий, после чего что-то сказал парню, и тот сплюнул себе под ноги. – Вы не проявляете достойного его статусу уважения! Он называет вас собаками и будет жаловаться его светлости султану Исик Хану, властителю Дома Османа, Султану султанов, хану ханов, предводителю…

– Заткнись, пока я тебя не пристрелил, – спокойным голосом оборвал его тираду Василий Петрович, от чего переводчик побелел, покраснел и чуть было не схватился за ятаган. – Ты сейчас назвал «собакой» графа Российской Империи, подданного Его Величества, кавалера ордена Святого Георгия первой степени. Уже этого достаточно для того, чтобы уничтожить и тебя и зарвавшегося засранца.

– Награды и титулы гяуров – ничего не значат для подданного Султана султанов! – гордо заявил через переводчика парень. – Я требую, чтобы мне вернули мою собственность!

– Ты, – генерал особо подчеркнул это обращение, – можешь требовать всё что угодно. Девушка, решением Консорциума Наций, считается нашей военнопленной. На этом разговор закончен.

– Но… – возмутился было высокий, но поймав взгляд Василия Петровича, осёкся.

– Если у вас всё ещё есть желание с кем-то пообщаться, то вы можете сделать это в рамках «Большой Игры», с человеком «своего уровня», – добавил вдруг старик и усмехнулся, а затем повернулся к нам. – Грем, давай-ка сюда своего парнишку. Это же он там дел наворотил?

«А вот это уже было обидно… – подумал я, даже не собираясь двигаться с места. – Мало того что меня сравнили с этим уродцем второго уровня, так ещё и…»

– Василий Петрович, – Грем отрицательно покачал головой. – Давайте вот без этих ваших фокусов! Игра приостановлена, так что, при всём уважении, разбирайтесь с нарушением сами. Либо посылайте своих «парнишек», а моего ученика – извольте не приплетать.

– Короче, – генерал словно бы проигнорировал реплику Грема. – О нарушении регламента будет поставлено…

– Иа все равно забрать свой вещь! После чего наказать вас, – произнёс вдруг юнец на русском, а затем внезапно хлопнул в ладоши и прокричал что-то на своём.

Его голос, многократно усиленный магией, пронёсся над Солнечным. В центре посёлка что-то громко ухнуло, и через пару секунд между нами и Сулейманом приземлилась Йишик, одетая в одну только больничную пижамку, мазнув по земле вырывающимися из раскинутых в стороны рук струями голубоватого пламени.

С боков к замершей девушке тут же рванула пара осназовцев, то ли для того, чтобы прикрыть её, то ли наоборот – всех остальных уже от самой турчанки. Сулейман криво усмехнулся, словно победитель над только что проигравшим противником, который до этого бахвалился, что уделает его всухую. Как-то в одно движение оказавшись возле Йишик, он рывком содрал с шеи девушки ошейник «заменитель чипа».

– Рузске сабаки. Вы познаете силу Аллаха! – схватив девушку за плечо, он развернул её лицом к нам и что-то добавил на своём языке.

Йишик вскинула голову и попыталась что-то сказать, но получила пощёчину. Сулейман тряхнул её, словно собака тряпку, и снова проорал что-то непонятное, но явно гневное. Девушка всхлипнула, и прежде чем кто-либо что-либо успел сделать, вокруг них взвилось пламя. Секунду они простояли объятые пылающим ореолом, а затем презрительная улыбка наглого юнца сменилась гримасой чудовищной боли, и воздух разорвал дикий крик.