Варлок

К сожалению, две случившихся под конец двадцатого века войны сильно изменили не только границы государств и политическую карту мира, но и само понимание таких слов, как «гуманизм», «права человека» и прочие «общечеловеческие ценности». Первое и второе воспринималось ныне исключительно применительно к соотечественникам, а также тем иностранцам, заботу о которых временно брало государство. Например: к туристам, эмигрантам и военнопленным. Третье же – так и вовсе применялось исключительно в уничижительном или ругательном ключе. Как бы намекая на колоссальную, так и не стёртую за весь двадцатый век пропасть между людьми и культурами, которую словно застарелый гнойник вскрыло возрождение в нашем мире магии.

– Нет, ну не шельмы ли? – хмыкнул тёзка, убирая приставку в мягкий чехол. – Как журналюги всё вывернули. Даже крайнего быстренько нашли…

– Это политика, Кузь, – Ереман убрала вязание в сумку и потянулась. – Журналисты всего лишь транслируют в выгодном свете с идеологической точки зрения то, что им говорят…

– Ага… – хмыкнул Лёха Вурган с кресла передо мной. – А как же свободная пресса, блин!

– Ты, наверное, ещё и в Деда Мороза веришь? – подколола парня панкушка.

– А ты докажи сначала, что его не существует! – тихо хохотнул он, а затем повернулся, встав на колени на сиденье и посмотрел на меня с девочкой сверху вниз. – Nix Virgo. «Ледяная дева»… Снегурочка-то ведь к этому типу монстров относится? Вот и скажи мне, Сарочка, есть Дед Мороз или нет?

– За языком следи, – холодно посоветовал я, в то время как Ереман гордо промолчала. – Ты кого монстром назвал…

– Да ты сам ещё то чудовище, – широко улыбнулся парень, но увидев, как я нахмурился, поспешно добавил: – Спокойно, Варлок! Я же так, по-дружески…

В группе Кузьмой у нас чаще всего называли именно Бага. Ко мне же после турнира крепко-накрепко прилип предложенный Ниной псевдоним.

– Я тебе по-дружески ща в глаз засвечу, – ответил за меня Потапов, но претворять в жизнь угрозу не стал. – Но даже если где-то Карачун и существует, то твоя «Свободная пресса» – явно выдуманный персонаж. Все под кем-то ходят и чьё-то мнение транслируют.

– А я вот чего не понимаю, – крякнул Федорчук, – Чего в этом пацанчике-то особенного такого было? Варлок же вроде говорил, что он был всего-навсего «двоечкой»… С чего такая известность?

– Тут вот какое дело, – ответил ему Звягинцев, – Магом-то Ифрит действительно был слабеньким, вот только это ему было не нужно.

– В смысле?

– Да в прямом! Можно сказать, что он был «энергетическим вампиром», хотя это не совсем верно, потому как сам по себе этот Сулейман оставался самым что ни на есть обычным одарённым. Придумано там всё было довольно хитро и строилось в первую очередь на маготехническом перебросе потоков энергии огненного типа от реального носителя в его тело. После активации он становился магом «атипичного уровня» и каким-то образом призывал в своё тело старшую элементаль огня. Отсюда, кстати, и прозвище «Ифрит».

– А ты что? Слышал о нём раньше? – мой сосед повернулся на своём кресле и в щель между спинками посмотрел на приятеля.

– Нет, – честно ответил Дмитрий. – Как воскресная заварушка закончилась, у меня была куча времени, чтобы удовлетворить своё любопытство. Целых два дня блаженного безделья. На «Викилории» о нём есть довольно подробная статья, а парень, в общем-то, и не скрывал само происхождение своей силы. Наоборот, занимался активным самопиаром… Кстати, этот казнённый генерал был его дядей со стороны матери.

– Странно это, – задумчиво произнёс я. – Уж больно на дезу похоже. Будь я на его месте, и если бы мои возможности напрямую зависели от кого-то ещё, я бы приложил максимум усилий, чтобы об этом знало как можно меньше людей. И уж тем более не стал бы рисковать своей «батарейкой»… Он же из этой магички силы перекачивал? Так зачем он её одну на игру отправил?

– Да кто его знает, – хмыкнул Звягинцев. – Может, и деза, а может, и нет. Мне больше интересно, с чего он вдруг сам полыхнул. Система-то вроде как отработанная была.

– Ну, это-то я знаю, – ответил я, вздохнув. – Грем объяснил. У девчонки хитрая татуха была на плечах и груди нанесена. Фишшин ещё её «рабским ошейником для магов» назвал. Так вот, когда её подстрелили, пуля рисунок задела, вот контур, удерживающий вязь, и порвался. Кое-как она ещё работала, так что заставить девчонку делать то, что ему нужно, он мог, а вот на то, чтобы защитить хозяина от её магии, уже не смогла, прошла перегрузка, и все блоки заклинания выгорели.

– Я вообще не понимаю, на что он рассчитывал! – Ереман покачала головой. – Там более сотни одарённых было, и почти всем его огненный элементаль – на один зуб. Ну может, быть на два. Кстати, наверное, это он его и испепелил…

– Не знаю, – я припомнил событие трёхдневной давности, – он вообще каким-то странным мне показался. То ли реально верил в свою неуязвимость, то ли по жизни таким отморозком был.

– А турки остальные что? – спросил Вурган. – Вот просто так взяли и уехали?