Варлорд. Темный пакт

Расположившийся за штурвалом поручик машину вел словно гонщик формулы один – не знаю, или у него манера такая, или Измайлов приказал поторопиться. Но меньше чем через полминуты мы уже резко ухнули вниз, приземляясь. Лететь оказалось совсем недалеко – особняк Нидермайера также наверняка в пределах Горы находится. В ушах коротко щелкнуло, привлекая внимание, – Измайлов наконец вырубил выделенный канал, и сейчас я оказался в общей взводной тактической сети.

Быстро упала грузовая аппарель, и трое поднявшихся конфедератов – с однообразно стандартными винтовками, во главе с Измайловым выдвинулись на улицу. Бойцы с тяжелым оружием и снайперскими комплексами остались на месте. Чтобы преждевременно внимания неуставным разношерстным вооружением не привлекать – догадался я, глянув на улицу.

Конвертоплан приземлился у самого крыльца особняка, поднимая густую пыль с гравийных дорожек и заставляя колыхаться декоративно выстриженный кустарник. Из дверей широкого крыльца выбежало два охранника в броне с фиолетово-желтыми эмблемами бельгийской ЧВК Barbarians. Корпораты держали наготове оружие и были явно напряжены, но никакой агрессии пока не проявляли.

Измайлов, пригибаясь от воздушных потоков винтов конвертоплана, подбежал ближе и махнул рукой, привлекая внимание одного из охранников. Дальнейшее произошло очень быстро – одна, а следом вторая фигура улетели прочь, врезаясь в стену особняка. Рядом со мной пространство всколыхнулось движением – сидевшие до этого конфедераты стремительно вскочили с мест, рванувшись на улицу, в ушах зазвучали крики команд, загрохотали выстрелы.

Конфедераты ринулись вперед, словно сорвавшаяся с цепи стая не кормленых неделю ротвейлеров, которых с оскорблениями издевки поманили куском сочного мяса. Летели клочьями камни стен особняка, мелькали силуэты – один за другим бойцы забегали в здание. Перед глазами мелькал калейдоскоп контуров фигур – едва конфедераты визуально наблюдали противника, система целеуказания выводила в визор его проекцию для всех, но почти сразу же красные контуры фигур окрашивались в неактивный розово-серый.

Заскочив следом за яростно атаковавшей группой в здание, благодаря дополненной реальности визора легко ориентировался в дыму и клубах пыли, выбитой из размолотых в бетонную крошку стен. Зоряна нашлась в медицинском кабинете, в капсуле. Судя по показаниям, девушка была уже реанимирована, но восстановительных мероприятий не проводилось – рука не регенерирована, грудь в повязках.

Подскочивший медик очень быстро осмотрел капсулу, а после резко выдернул сразу несколько проводов. Не заморачиваясь кодами доступа, он просто вскрыл крышку, не обращая внимания на брызнувшие искры и сигнал аварийной опасности. Еще раз осмотрев искалеченную девушку, он поднял ее на руки и передал мне.

Веса Зоряны я практически не почувствовал – усиленные псевдомышцы экзоскелета приняли нагрузку на себя; благодаря броне я мог вообще ничего не ощущать, но для более реального осознания своих возможностей небольшое усилие веса на руки все же передавалось.

Так же быстро, как вошли в здание, мы его и покинули – только сейчас медик-конфедерат находился совсем рядом со мной, готовый в случае чего прийти на помощь, закрыв от чужих атак и меня, и девушку. Впрочем, никакой активности охрана особняка не предпринимала.

Когда я с бесчувственной Зоряной на руках оказался на улице и оглянулся, понял, почему никто нас не атаковал – здание практически перестало существовать, больше чем наполовину превратившись в руины.

Под резкие крики Измайлова тесной группой конфедераты заскочили в конвертоплан, который начал медленно подниматься еще до того, как последний из бойцов запрыгнул на аппарель. В переговорнике по-прежнему стоял непрекращающийся гвалт, в котором я ориентировался не очень хорошо, улавливая лишь отдельные доклады и команды. Взводная тактическая сеть по индивидуальным настройкам отсекала все лишнее – и бойцы отряда слышали только то, что предназначалось им. Я же был сторонним наблюдателем, и на меня обрушились переговоры всего подразделения.

Плавный взлет машины вдруг прервался – мы словно на преграду натолкнулись. Гулко подвывая, взревели двигатели, пол заходил ходуном. По всему периметру десантного отсека загорелось аварийное освещение, сопровождаемое ревом тревоги, на нескольких экранах замелькали предупреждающие сообщения о нарушении прав доступа.

Несколько несвязных выкриков, рев в переговорнике – и схлопнувшиеся створки между десантным отсеком и кабиной были открыты растянувшими их двумя бойцами, предварительно выбившими из стен пневматические доводчики. Словно вычленяя отдельные картинки в безумной суматохе вокруг, я увидел, что Файнзильберт пытается справиться с управлением, метаясь в пилотском кресле, словно угорь на сковородке. На месте штурмана расположился Накамура с разложенным лэптопом, пытаясь победить сопротивляющийся несанкционированному доступу конвертоплан.