Варлорд. Темный пакт

– Ваш идентификационный цвет на сегодня алый, – томно произнес собеседник. – Кроме галстука, необходим еще один элемент – это или красные линзы в глаза, или покраска нескольких локонов в красный, как отличительный знак. Выбирайте уже, поскорее, – чуть истерично закончил стилист.

Ходить с красной гривой – перспектива, конечно, далеко не лучшая. Но позволять устанавливать себе в глаза непонятные линзы еще хуже. Согласившись на покраску, совсем скоро я был полностью подготовлен – причесан и одет с иголочки. С прической, кстати, не все так плохо – действительно всего несколько прядей и не сильно аляповато даже. Стильно, модно, молодежно.

Когда из соседнего помещения появилась Зоряна, не сдержал восхищенного восклицания. На девушке было ярко-алое бальное платье, обтягивающее до бедер, а дальше спускающееся вниз пышными оборками. По атласу летящими узорами выделялись лепестки цветов. Платье длинное – в пол, но полностью оголенные плечи и смело приоткрытая упругая грудь девушки притягивали взгляд, создавая иллюзию полуобнаженности. Руки Зоряны скрывали шелковые перчатки до локтей, на белоснежной шее каплями крови поблескивало рубиновое ожерелье; в пышной, уложенной профессионалами прическе, волнами спускающейся на плечи, вплетены ярко-алые, под стать платью, цветы.

Блестящие от волнения глаза девушки сверкали, влажные губы чуть приоткрыты. Я теперь понял причину ее восторженного ожидания – видимо, каждого участника турнира сопровождает на торжественный бал одна из девушек-эскортниц.

Ну да, меня как ни одень на светское мероприятие, я буду привлекать внимание только своей серостью и незаметностью. Если иметь в виду обычную одежду, конечно, а вскользь сказанное Мюллером определение «великосветский» павлиньих нарядов и номерных роб не подразумевает. Так что яркая спутница вполне логична – для того, чтобы в толпе предстоящего мероприятия всегда можно было заметить, обсудить и даже пощупать будущих гладиаторов. Осмотреть и обсудить для того, чтобы сделать ставку – ведь это кровавый спорт. А ставки на нем – популярное развлечение не только в нижнем мире.

Вот только странная правда-ложь об аристо-наблюдателях все еще не давала мне покоя.

– Ты великолепна, – улыбнулся я взволнованной Зоряне.

Легкий румянец на скулах налился ярче, уже естественной краской. Девушка просто засветилась восхищением и тщеславием, предвкушением счастья касания небосвода, на который она раньше могла лишь смотреть.

Да, этот для меня предстоящий выход в свет… в полумрак, скорее, – просто очередная проверка своих способностей и грязное дело, которое нельзя доверить никому другому. Для нее – возможно, один из самых ярких моментов в жизни.

Когда мы с Зоряной покидали салон – через заднюю дверь, я заметил, как внутрь зашла очередная пара. Девушку узнал – одна из проституток Лярвы. Спутник ее, невысокий коренастый крепыш, был мне не знаком. Нюхом чую – такой же участник, как и я.

Постаравшись забыть, насколько это возможно, о предстоящем турнире, попытался вести себя легко и непринужденно. Зоряна очень хотела праздника, так пусть получит свою минутку счастья.

Без лишних глаз мы покинули Яму и сели в глухой минивэн, припаркованный к выходу вплотную боковой дверью. Конфиденциальность гостей Республиканского дворца обеспечивалась вполне на уровне. Пусть даже это гладиатор и эскортница, вызванные лишь для борьбы со скукой представителей высшего света.

Минивэн кружил по району довольно долго, после чего заехал в одну из глухих арок. Я знал это место – старый дом на границе Южных и Центрального районов. Ограждающая стена проходила прямо через него, и строение использовалось как своеобразное посольство – в том числе для провоза грузов и путешествия важных гостей нижнего мира в верхний и наоборот.

Судя по наклону салона, мы заехали в подвал, где, в полумраке, очень быстро пересели в самый настоящий лимузин. Зоряна при виде белоснежной, блестящей хромом машины совсем расцвела.

Лимузин степенно выехал из подвала – словно покидая шлюзовую камеру связи двух миров, и мы оказались на освещенных улицах центра. Несколько минут езды по пустынным проспектам, и лимузин покатил по узкой дороге парка.

Совсем скоро деревья расступились, и мы выехали на широкую, заставленную многочисленными машинами площадь. Искрящийся огнями дворец даже мне показался центром погруженного во тьму парка, его бьющимся светящимся сердцем. Восторг Зоряны при виде всего сверкающего великолепия вообще был трудно описуем.

Открылась дверь лимузина, и слуга в ливрее склонился в предупредительном поклоне. По широкой лестнице поднимались десятки прибывших на бал людей, и мы с Зоряной влились в их поток. Девушка с возбужденным любопытством озиралась по сторонам, то и дело сжимая мою руку. При этом старалась держаться с показательным высокомерным достоинством – и не выглядеть впервые попавшей на прием такого уровня провинциальной девочкой.