Следом ловлю Зака. Ему повезло не поймать пулю в суматохе боя, и сейчас бывший военный устало курит, усевшись в кузове грузовика. Над ним возвышается станина пулемёта, из которого он знатно пострелял.
Я присаживаюсь и закуриваю.
Молчим. Только шипит сгорающий табак, пока дым кольцами вьётся ввысь.
— Весь мир сошёл с ума, — бормочет мужик. — Подобная заваруха не где-нибудь в другой стране или хотя бы на границе, а у самого дома. А дальше что?..
— Если повезёт, будет какое-нибудь новое дерьмо и стучащее от страха сердце.
— А если нет? — искоса смотрит на меня собеседник.
— А если не повезёт, мы все помрём и для нас этот спектакль закончится.
— Умеешь ты подбодрить, Егерь.
— Обращайся.
— Что хотел? — вздыхает он.
— Возникла вакансия. Ларри ушёл в неоплачиваемый постоянный отпуск. Возьмёшься?
Зак молчит и крутит сигарету в пальцах.
— Нет. Из меня дерьмовый администратор. Не люблю людей и ещё меньше — разбирать их проблемы. Обратись к Робин. Она в этом всём, как рыба в воде.
— Кто такая?
— Была школьной директрисой в Рашвилле, уволилась и последние годы торчала в Уайтклэй, занимаясь всякой всячиной.
— Хорошо. Спасибо за совет.
Поёжившись от холода, долбаная осень, я бреду к себе домой. Ракета не отстаёт, весело крутя хвостом. Вот у кого ноль сомнений, рефлексии и терзаний. Лишь бы кормили и гладили, а там всё как-нибудь само сложится.
Наскоро перекусив, отматываю сообщения в интерфейсе и начинаю читать.
Кручу в голове возможные вопросы, но большую часть из них я уже пробовал задавать, и Сопряжение ответило отказом. Потом мой взгляд упирается в Ракету и по наитию спрашиваю:
— Что является критерием для получения класса? Почему одни животные получают класс, как этот пёс, а другие — нет?
— Какие? — с любопытством, но без особой надежды уточняю я.
Чем выше ранг, тем больше Сопряжение ведёт себя со мной, как с полноправным членом, а не досадливой помехой.
Вены набухают синевой арканы. Сердце стучит, как отбойный молоток. По телу пробегают волны искристой энергии. Чувствую себя песчинкой в водовороте космоса. Перед глазами плывут картины зарождающихся и взрывающихся звёзд. Солнечный ветер несёт меня туда, откуда берёт своё начало вселенная.
Не знаю, сколько времени проходит так, пока видения не исчезают, а на их место не приходит ощущение шершавого и мокрого языка. Он елозит по моей щеке и виску под жалобный скулёж.
— Я в порядке, — скриплю пересохшим горлом.
Ракета гавкает.
— Тихо, голова раскалывается.
В ответ слышу пыхтение.
Я лежу на ковре там же, где и упал. Невероятно чёткое зрение охватывает всю комнату, включая нависшую надо мной собаку. Медленно сажусь, а потом и встаю.
Ощущение странные, словно моё тело… Да нет, оно действительно изменилось. Ногам тесновато в обуви. Грудину сдавливает кираса. А ещё я смотрю на мебель свысока. Во всяком случае, с точки, что находится выше, чем прежде.
С интересом заглядываю в окно статуса и вижу семь новых строчек. Параметры разбиты на пары. Похоже, каждый из них получил по одной добавке.
Фокусирую взгляд на обновках.
То есть взрывная сила, насколько я понимаю.
Хоть что-то сформулировано просто.