Варни-вампир

Чарльз и Генри промолчали. На самом деле они не знали, как объяснить исчезновение тела, а слова Маршдела были слишком точны, чтобы спорить с ними. Молодые люди терялись в догадках.

- Очевидно наше оружие бесполезно против такого существа, которое мы видели сегодня ночью, - сказал Чарльз.

Мистер Маршдел сжал руку Генри и со слезами на глазах произнес:

- Мой юный друг, эти бессонные ночи доведут вас до истощения. Они следуют одна за другой, и все ваши родственники, чьим счастьем вы дорожите, уже напуганы до смерти и смущены до предела. Вы должны положить конец их мучениям, и я вижу здесь только одну возможность, которая позволит улучшить ситуацию.

- О какой возможности вы говорите?

- Оставить это место навсегда.

- То есть вы предлагаете мне уехать из дома моих предков? Вы советуете моей семье спасаться бегством? А где мы найдем убежище? До сих пор мы вели хозяйство на деньги наших кредиторов, и, следовательно, прежде чем покинуть этот дом, я должен буду сделать то, что не делал никто из моих предшественников - а именно, оплатить долги из той суммы, которую мы получим за родовое имение.

- Но нам ничего не остается, как только бежать от ужасов ада, который вдруг ополчился на нас.

- Если бы я был уверен, что такое бегство принесет нам какую-нибудь пользу, то пошел бы на этот риск.

- Подумайте о бедной Флоре, - напомнил мистер Маршдел. - Я боюсь об этом говорить, но она была атакована вампиром. И теперь, когда закончится ее жизнь, она при всей своей нежности, красоте и чистоте ума, при всех своих достоинствах и качествах, привлекающих к ней наши сердца, превратится в одно из тех ужасных созданий, которые продлевают существование тем, что питаются кровью других. Какая кошмарная мысль! Как это страшно и омерзительно!

- Зачем же вы тогда говорите об этом? - спросил его Чарльз с вполне заметной резкостью. - Слава Богу" который видит помыслы наших сердец, я не верю в

эти ужасные слухи! Я не верю в россказни о вампирах, и пусть сама смерть станет мне ядом, если мой ум примет за истину подобную гадость. Пусть я лучше умру в этот миг в своем неверии, чем допущу такую жуткую возможность.

- Мой юный друг, - произнес Маршдел, - мы все скорбим о том, что случилось с Флорой. И даже в этой бедственной ситуации, в которой она оказалась, мы по-прежнему любим ее и восхищаемся ею. Я верю в ваше благородство, сэр, и надеюсь, что под вашим добрым покровительством она проживет счастливую жизнь, и вы станете для нее достойным супругом.

- Я в этом не сомневаюсь.

- Возможно, небеса не допустят подобного зла! Мы теперь одни и можем честно обсудить эту тему. Мистер Голланд, заводя семью, вы должны подумать о детях - о тех сладких узах, которые делают зависимыми даже самые суровые сердца. Хотелось бы вам, чтобы мать ваших малышей приходила к ним в тихий полуночный час и высасывала из вен детей живую кровь, которой сама же наделила их? Неужели вы хотите пережить весь ужас такой возможности, которая наполнит ваши ночи опасностью, а дни - часами мрачных размышлений? Вы просто не знаете, на какой страшной грани стоите сейчас, говоря о женитьбе на Флоре Баннерворт!

- Перестаньте! - вскричал Генри. - Дайте мне покой!

- Я понимаю, мои слова ранят вас, - продолжал мистер Маршдел. - Это, к сожалению, характерно для человеческой природы. Истина и наши лучшие побуждения часто понимаются превратно, поскольку несут в | себе печальное содержание...

- Я не желаю больше слышать об этом, - оборвал его Чарльз. - Вам ясно, сэр? Я не желаю вас больше слушать!

- Но мне следовало вам это сказать, - печально произнес Маршдел.

- Лучше бы вы не начинали.

- Не говорите так. Я сделал то, что считаю своим долгом.

- В данный момент вы пренебрегаете чувствами и мнениями других людей, - саркастически ответил Чарльз. - А под прикрытием долга было сделано больше вреда и вызвано больше обид, чем по любым иным причинам. Я не хочу больше слышать об этом.

- Чарльз, не обижайтесь на мистера Маршдела, - примирительно произнес Генри Баннерворт. - Говоря о своих опасениях, он только беспокоился о нашем благополучии. Мы не должны сердиться и обвинять оппонента лишь за то, что его слова неприятны для наших ушей.

- Да ради Бога! - с вызовом воскликнул Чарльз. - Я не хочу показаться грубым, но мне не понятны мотивы людей, которые вмешиваются в дела других, высказывают свое некомпетентное мнение и считают при этом, что достойны всеобщего уважения.

- Я завтра же покину этот дом, - пообещал Маршдел.

- Вы хотите уехать от нас? - с изумлением спросил Генри.

- Да, навсегда.

- Разве это благородно, мистер Маршдел?

- А разве ваш гость, которому я с радостью предложил руку дружбы, ведет себя по отношению ко мне благородно?

Повернувшись к Голланду, Генри произнес:

- Чарльз, я знаю вашу благородную натуру. Скажите, что вы не желали обидеть друга моей матери.

- Если данная обида предполагает оскорбление, то я действительно не желал ничего подобного.

- Достаточно, - сказал Маршдел. - Я удовлетворен.