Варшавская вендетта

— Колье, значит! А Ядвига когда-нибудь это украшение носила?

— Не знаю, — пожала Броня плечами, — надевала или нет, не могу сказать, я же за ней не следила.

— Понимаю. А чем закончился тот эпизод? Ядвига увидела, что ты смотришь и все слышала?

— Нет, что ты! Я быстренько ретировалась, пока она меня не заметила. Не то со свету сжила бы, наверное. Или точно уволила бы.

— Да, это странно, без сомнения. А могу я спросить еще кое-что?

— Конечно, ведь уже разговорились, — улыбнулась молодая женщина.

— Вот ты говоришь, у Людвига и Ядвиги не было друг к другу особо нежных чувств. К горничным опять же мужчина никогда не приставал. Мог у него быть кто-то на стороне? Понимаю, — видя расширенные от изумления глаза Брони, торопливо добавила я, — хозяин не станет отчитываться горничным в таких делах. Но, может быть, тебе или другим девушкам случалось что-то замечать? Например, услышать нежную фразу, сказанную по телефону не жене. Или увидеть, что Людвиг купил для кого-то ценный подарок.

— Нет, ничего такого.

— Тогда, может быть, во время долгих отлучек жены Людвиг вел слишком вольный образ жизни, не замечали? Уезжал по вечерам, пропадал подолгу или вообще не возвращался домой на ночь?

— Что до подарков — Людвигу было до Ядвиги, конечно, далеко, но и он за мелкую монетку удавится. Так что нет, никому он ничего не дарил. И всегда вел себя как самый примерный семьянин. И в дом посторонних женщин не водил, и сам никуда не пропадал. — Бронислава тяжко вздохнула.

— Что такое?

— Когда мальчик вернулся, да не один, а с адвокатом, да судейскими чиновниками, и по закону начал тетку с дядей выгонять, да имущество описывать, мы, честно сказать, обрадовались очень. Подумали, что теперь начнется жизнь новая, счастливая. И у Марека, и у нас заодно. Да не тут-то было! Теперь, чую, Людвиг отыграется на нас по полной!

— Каким это образом, любопытно?!

— Когда не мытьем, так катаньем, вернет себе поместье!

— Можешь не переживать, этого никогда не случится! Марек вернул наследство отца совершенно законным способом! Наоборот, это Людвиг с Ядвигой пользовались многие годы чужим имуществом!

— Я это хорошо знаю. Но все другие как же?!

— Кто именно?! — не сразу поняла я.

— Все те люди, кто читают газеты! Они прочтут, станут Марека считать вором и мошенником. Там и до тюрьмы недалеко! В убийстве мальчика уже подозревают, так что же дальше?!

Несмотря на пещерное представление о судебной системе страны, в одном Броня была права: общественное мнение — великая сила. И если нападки на Марека в прессе продолжатся, сложно предсказать, чем именно это может кончиться. Но уже сейчас понятно, что ничем хорошим.

Поразмышляв об этом немного, я решила, что нужно действовать немедленно, и связалась с паном Ковальским.

— Добрый день, Ян, — вежливо поздоровалась я, — ты читал сегодняшнюю прессу?

— Здравствуй, Женя. Разумеется, читал. — По тону адвоката сложно было понять отношение ко всему прочитанному.

— Нужно что-то делать! Подготовить какой-то универсальный документ, что мы могли бы разослать по всем редакциям. Там обязательно должно говориться о лживости публикуемых ими сведений. Мы должны заявить протест, потребовать прекратить писать пасквили и опубликовать опровержение этой информации.

— Я уже приступил к созданию иска. Но проблема в том, что это, по большей части, желтые листки.

— Что, прости? Боюсь, я тебя не очень хорошо понимаю, Ян.

— То, что называют «желтой прессой», газеты, которые смакуют различные скандалы и сплетни.

— Если бы они представили историю, что произошла с Мареком, на суд широкой публики, как пикантную сплетню, можно было бы думать о целесообразности иска. Но они, все как один, напечатали заведомую ложь! И мы обязательно должны заявить протест! Иначе это может иметь негативные последствия для Марека.

— Но руководители этих газет привыкли к недовольным выпадам и протестам.

— Правильно, поэтому иск должен быть грамотно составлен. И если до этого дойдет, мы направим документ в суд! Они должны это осознавать!

— Я понял, Женя, обязательно все сделаю.

— А как продвигаются дела с архивом?

— Только что оттуда, бился бог знает сколько времени. Но раздобыть документы сегодня не получится.

— Понятно, — медленно протянула я, думая, как именно донести эту информацию до Марека, чтобы не расстроить паренька еще больше.

— Но у меня есть и хорошая новость, — тем временем продолжал Ян.

— Правда?! Какая?!

— Рассмотрев наш иск, полицейское управление заново открывает дело о гибели Льва и Златы Збигневых в автомобильной аварии.

— Правда?! Но не далее как вчера лейтенант нам целую лекцию прочел о ненадежности показаний Марека. И, повторюсь, он прав, показания парня не зачтутся в суде. Или адвокат Людвига Збигнева просто разобьет их в пух и прах.

— Полицейские и не планируют ссылаться на эти показания. Как и не планируют пока привлекать Людвига к ответственности. Ведь Марек — единственный свидетель. Но они тогда так и не выяснили, кто именно угнал грузовик со стройки. И теперь слова парня породили сомнения. И начальник управления распорядился возобновить расследование.