Варшавская вендетта

— Я отзову свои показания. После этого интерес к тебе властей угаснет. Ты будешь свободен. Сможешь писать свою музыку, гастролировать и все такое.

— Но за это ты что-то хочешь? Я правильно понимаю? — Теперь Марек практически откровенно насмехался.

— Разумеется, — не усмотрел дядюшка подвоха, — ты отдашь мне назад это поместье и все остальное имущество. Свои вещи, одну из машин отца и квартиру родителей в городе, так и быть, можешь себе оставить. И на этом все! Тебе и этого будет за глаза! А в тюрьму сядешь, вообще ничего не получишь!

— А как же оба производства? — поинтересовался молодой человек, тем самым создавая у собеседника иллюзию, что на прочие условия он в общем-то согласен.

— Разумеется, по нашему договору я их у себя оставлю. Согласись, ты никогда ими не интересовался особо! А я же, наоборот, посвятил всю жизнь этому делу. Управлению производствами! И, по сути, это моя заслуга, что они до сих пор на плаву и даже приносят какую-никакую прибыль.

— Позволь тебе напомнить, что власти назначили полную проверку предприятий, — язвительно произнес Марек, — и я теперь хорошо знаю, что они стабильно приносят прибыль. Более того, никогда не были на гране банкротства. Что до управления, ты назначил себе за это очень щедрую зарплату, каждый месяц выписывал немалые премии. И теперь, когда я доказал, что ты все эти годы незаконно пользовался имуществом, завещанным мне отцом, все имущество вернется законному владельцу. А специальная комиссия разберется, сколько денег ты реально заработал на предприятиях, а сколько присвоил. И в итоге остался мне должен.

Во время этой достаточно долгой тирады Людвиг несколько раз порывался прервать племянника. Но не произнес ни слова.

— Похоже, ты не понимаешь! Когда тебя обвинят в убийстве и посадят в тюрьму, все имущество отойдет в пользу государства. А я предлагаю тебе оставить кое-что и сохранить свободу! А это уже очень немало! Ты молод, талантлив. Будешь гастролировать и зарабатывать себе на жизнь.

— А почему ты думаешь, что обвинят и посадят меня?! — разозлился Марек. — Ты такой же подозреваемый у полиции. Даже более перспективный, потому как муж погибшей женщины! А всем известно, что в девяноста процентах случаев в убийстве одного супруга виноват второй супруг! — На секунду Марек скосил глаза в мою сторону, и я поняла, что мои лекции не прошли даром. И молодой человек сейчас цитирует то, что я говорила ему не раз.

Людвиг в ответ лишь сдавленно крякнул. Помолчал немного и негромко молвил:

— Но я предлагаю тебе свободу.

— Она и так у меня есть!

— Всегда существует вероятность, — начал Людвиг, но Марек его перебил:

— А если нет, то я в срочном порядке женюсь! И перепишу на свою законную супругу все имущество. Она станет ждать меня из тюрьмы и, вооружившись немалыми доходами, бороться за мою свободу! А ты, Людвиг, все равно останешься ни с чем! Вернее, только лишь с тем, что успел у нас с родителями украсть, а потом хорошенько спрятать! Так что выслушай теперь мое предложение: привыкай жить скромнее! Найди себе какую-нибудь работу, ибо деньги, если их не воруешь, имеют свойство заканчиваться. И еще советую продать свою роскошную квартиру, пока можешь, и я не доказал, что она куплена на мои деньги. Продай и купи себе жилье скромнее. Ибо отныне ты сам оплачиваешь свои счета и можешь разориться на платежах за такого монстра!

— Ты не можешь лишить меня этих выплат. — Казалось, с мужчины разом слетела вся спесь.

— Могу, — заверил Марек, — более того, сообщаю тебе, что уже это сделал!

— Ненавижу, — прошипел дядя внезапно, — оставить тебя в доме и нянчиться столько лет было большой ошибкой.

— Вы оставили меня в живых не по доброте душевной! Просто провалиться в своей лжи боялись, да и денег лишиться тоже!

Глаза Людвига злобно сверкнули.

— Я могу исправить эту ошибку! — снова прошипел он.

— Разумеется, ты можешь попытаться, — усмехнулся Марек, — но я, с божьей помощью, совершу возмездие и отправлю тебя в места, быть в которых ты давным-давно заслужил. Там холодно, сыро, темно и очень неуютно, кормят скудно, а на окнах решетки! А теперь убирайся отсюда немедленно! Не то велю прислуге вышвырнуть тебя вон и спустить собак! Они тебя, между прочим, всегда недолюбливали. И не упустят случая отыграться! Так что поторопись!

— Любопытно, ты имел в виду людей или собак? — почти не разжимая губ, прошептала я.

Людвиг, шипя угрозы и проклятия, поспешил ретироваться к ожидавшей его машине.

Он, кстати, при всей своей надменности и не ожидал теплого приема с какао и плюшками. Поэтому даже не стал отпускать такси. Но сейчас меня заботил вовсе не Людвиг.

Я с тревогой наблюдала за лицом молодого человека. Он перестал напускать на себя спокойствие и сдерживать ярость. И сейчас лицо Марека сильно побледнело и нервно подергивалось. Обессиленный, парень сел на верхнюю ступеньку лестницы.

Я заметила, что он так и не разжал судорожно сведенные кулаки.

— Как ты, солнышко? — пробормотала я, пытаясь ласковым словом привлечь его внимание.

— И тех, и других, — ответил Марек.

— Чего? — слегка растерялась я.