Варшавское восстание 1944 г. Движение Сопротивления в Польше 1939-1945 гг. Направления. Программы. Практика. Результаты. Часть 2

О восстании в европейской прессе обширных сведений не было. Гитлеровцы сообщили о восстании —«сатанинском деле» – только 15 августа. И во второй раз —что восстание подавлено («пало») – 3октября. Битва, характер и цели которой чужды понятиям англичан, как написал Н. Дэвис, мало интересовала британскую прессу. Черчилль, решивший нажить на восстании политический капитал, упрекал в этом министра информации Б. Брэкена. Тот оправдывался, что его соотечественников интересуют сообщения из Нормандии, действия союзных войск против вермахта, а не Варшава. Советская печать перепечатывала без комментариев скупые строки из англо-американской прессы или отчеты о конференции М. Роли-Жимерского да интервью Верта.

Неделя восстания —срок, на который как наибольший рассчитывали организаторы, закончилась патом. Армия крайова город не захватила. Немцы восстание не подавили. В городе гибло больше гражданских, мирных жителей, чем боевиков. Оккупанты стягивали новые силы.

Неофициальные сведения о восстании советское руководство узнало 2 августа. Официальные— ночью 3 августа от английской военной миссии. Восприняли их в Союзе как нечто нереальное. Особенно явно и открыто это было выражено в Союзе польских патриотов. В. Василевская вообще пыталась отрицать факт восстания.

Советская сторона в ответ на послание Черчилля от 4 августа («Это восстание может быть помощью вашим операциям») встало на точку зрения, что восстание, начатое преждевременно, не имеет для СССР военного значения, более того —составляет источник дополнительных трудностей для Красной армии, привлекая к Варшаве пристальное внимание командования вермахта/265/. Сталин отнесся к восстанию резко отрицательно. Факт провозглашения восстания он оценил как безрассудную авантюру. «Никакое правительство в мире, ни английское, ни американское, не может мириться с тем, чтобы перед фронтом его войск было организовано восстание без ведома этого командования и вопреки его оперативным планам»/193/. И, судя по встрече Миколайчика 3 августа, Сталин сразу определил антисоветскую направленность восстания и его задачу – укрепить позиции польского премьера. Он встретил Миколайчика вопросом: «Вы это специально сделали?»

5.24. Визит Миколайчика в Москву (30 июля – 9 августа 1944 г.)

Миколайчик прилетел в Москву 30 июля в сопровождении С. Грабского, председателя Рады народовой, и Т. Ромера, министра иностранных дел, бывшего посла Польши в СССР. На протокольном визите у Молотова 31 августа он пытался позиционировать себя как лицо, которое «имеет за собой почти все население Польши» и стремится заложить основы дружественного сотрудничества между Польшей и Советским Союзом. Сталину, как главному большевику, он представился как крестьянин и рабочий, который сам себя сделал и собственными усилиями всего достиг. Он чувствовал себя на коне (до Варшавы 10 км!). В дневнике Молотова о беседе с Миколайчиком процитированы его слова: «Польское правительство осуществляет сейчас накопление сил для содействия в решающий момент советским войскам в их борьбе с немцами. План действий поляков разработан польским правительством совместно с генералом Табором (псевдоним Татара —В. П.) …и предложен английскому правительству. Еще в сентябре-октябре прошлого года все вооруженные силы Польши получили приказ о том, чтобы они вели борьбу совместно с советскими вооруженными силами… Это уже осуществляется». Молотов возразил, что у него «есть сведения не совсем такого порядка». Миколайчик ответил уклончиво: «У польского правительства есть план, предусматривающий мобилизацию всех сил на борьбу с немцами». Но умолчал, что дал приказ о восстании в Варшаве и ожидал его начала (планы генерального восстания еще «обдумывают»), и лишь просил о бомбардировке аэродромов около Варшавы. Молотов предложил урегулировать все вопросы с ПКНО. Советская сторона стремилась сделать ПКНО субъектом переговоров и свести процесс создания единого правительства к польско-польским договоренностям. Только после четвертого «повтора» Миколайчик согласился встретиться с представителями КРН-ПКНО/266/. Хотя в тот же день, 31 июля, до приема у Молотова, английский посол уговаривал польского премьера отбросить гонор и для достижения положительных результатов от визита в Москву принять советские требования: убрать из правительства антисоветски и реакционно настроенных министров, согласиться на границы по «линии Керзона», отказаться от утверждений, что Катынь —дело русских, и наконец, достичь рабочей договоренности с ПКНО/192/.