Варшавское восстание и бои за Польшу, 1944–1945 гг.

…Вручая мне в 1988 году второе издание своей книги «Варшавское восстание. 1944», польский писатель Рышард Назаревич с огорчением произнес: «Мне так и не удалось до сих пор установить подлинное имя советского офицера-разведчика, сброшенного с парашютов для связи с восставшей Варшавой. Мы знаем только, что звали его «капитан Олег». Может быть, вам удастся отыскать его? Кем был этот офицер Красной Армии, посланный в середине августа для установления контакта с Варшавой, и каковы результаты его миссии?»

Сидим в уютной квартире московского писателя Овидия Горчакова, знаменитого в годы войны «зафронтового» разведчика (так их называли), и беседуем о событиях осени 1944 года в Варшаве.

Наш собеседник — Иван Андреевич Колос, тот самый «капитан Олег», которого столь долго разыскивали польские журналисты. Вместе с Овидием Горчаковым он работает сейчас над своими воспоминаниями о партизанской и разведывательной службе.

…Перед выброской его принял командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Советского Союза К. Рокоссовский. Был здесь и член Военного совета генерал-лейтенант К. Телегин.

Обстановка была известной, и много слов командующий не говорил. Спросил только:

— Готовы ли вы к выполнению сложного задания?

— Так точно.

— Так вот. Мы отправляем самолетами в Варшаву медикаменты, оружие, продовольствие для повстанцев и не знаем, в чьи руки все это попадает. Так что вам, — командующий встал, тут же встал и Колос, — поручается завтра вылететь на самолете, десантироваться в осажденную Варшаву, выяснить обстановку в городе, связаться с командованием восставших и радировать нам о их нуждах, о необходимой помощи. С вами вылетит радист — ваш старый друг Дмитрий Стенько.

— Спасибо, товарищ командующий!

— Счастливого вам возвращения!

Вечер в день вылета — 18 сентября — был теплым, безветренным. (Интересно, что в своем официальном отчете командованию капитан И. Колос называет другую дату выброски — 21 сентября. Но в мемуарах почему-то говорит, что произошла она 18-го…) «Это хорошо, — подумал Колос — Парашют не снесет в сторону от намеченной точки приземления».

Мотор самолета заревел с такой силой, что затряслась не только тонкая обшивка По-2 —задрожала, казалось, ночь вокруг. Взлетели.

Над Прагой, предместьем Варшавы, летчик выпустил зеленую опознавательную ракету — сигнал «Я — свой». Затем «кукурузник» резко пошел на снижение и перелетел Вислу на бреющем полете.

Немцы сразу же нащупали самолет прожекторами и открыли ураганный огонь. С каждой секундой становилось все опаснее: немцы вели зенитный огонь с варшавских окраин. Только центр города безмолвствовал, он казался летчикам сверху, в круге орудийных вспышек, глубокой темной ямой. А диаметр ее был не столь уж велик.

Пилот поднял руку. Колос сразу забыл о зенитках. Теперь главное — после прыжка не попасть к немцам в лапы. Какое-то время он стоял на плоскости самолета, держась одной рукой за стойку крыла и всматриваясь в темноту.

Внизу занятые повстанцами кварталы густо дымились, местами проглядывало пламя. Очертания ясно различимых теперь улиц, кварталов, площадей угадывались по запечатленной в памяти карте Варшавы.

Колос быстро взглянул на часы: 3.10. Летчик выключил мотор, теперь слышалось лишь завывание ветра, выстрелы стали слышнее.

Земля все приближалась, становилась невыносимо близкой, и нельзя было избавиться от мысли, что парашют на такой высоте хотя и раскроется, но наполниться не успеет.

В этот момент летчик резко махнул рукой: «Пошел!»

Парашют раскрылся мгновенно, хорошо наполнился, резкое падение замедлилось, но буквально в ту же секунду последовал удар о землю. Колос потерял сознание.

Он очнулся от резкого запаха гари. Правой, ослабевшей рукой провел по голове, по лицу, ощупал грудь. Левая рука, по самое плечо налитая жаром и тяжестью, была неподвижна. Кругом — непроглядная тьма.

Медленно возвращались слух и зрение. Колос лежал на груде раскрошенного кирпича, бетона и битого стекла. Трясущейся рукой разведчик едва дотянулся до висевшей на поясе финки. С трудом собрал одной рукой стропы парашюта, обрезал их.

Невдалеке послышался шорох осыпавшегося щебня. В дыму, где неясно вырисовывались причудливо изогнутые железные балки, появились какие-то тени.

Опять шорох, люди приближались. Не опуская пистолета, Колос сделал попытку привстать. К нему приближался человек. За ним вынырнули из темноты еще двое.

— Стой, ни шагу! — хриплым голосом выкрикнул разведчик.

Люди остановились.

— Вы русский?

К Колосу осторожно подошел молоденький польский офицер.

— Русский? — произнес он недоверчиво, глядя на погоны советского офицера. Потом бросил на него еще один взгляд — на этот раз холодный и недоумевающий: — А мне показалось, что это англичане сбрасывают груз…

— Так и есть, русский! — послышался за его спиной звонкий юношеский голос — А вы, пан поручник, думали… Ха! Англичанин разве пойдет на риск? Нет! Они и груз-то с большой высоты бросают, а чтобы…

Офицер нахмурился и, не поворачивая головы, бросил: