Варшавское восстание и бои за Польшу, 1944–1945 гг.

«Уже начиная с 27 сентября замечалось, что АК установила хорошие отношения с немцами. На целом ряде участков во время завтрака у немцев АК прекращала огонь, кроме того, в часы обеда со стороны АК огонь также не велся, немцы не обстреливали патрули АК на улице Крулевска во время смены, хотя и не могли их не видеть.

Началась и психологическая обработка гражданского населения. Из листовок АК общественность Варшавы узнала о существовании и работах Смешанной (с немцами) польской гражданской военной комиссии по обследованию квартирных условий, питания и мер помощи в лагерях, созданных немцами для эвакуированного гражданского населения и для солдат АК, захваченных в плен в районе Мокотува.

В оправдание явной подготовки к капитуляции командование АК выдвигало следующий тезис: «Варшаве хватит продовольствия только до 5 октября. Немецкая разведка знает об этом. Уже 6 октября солдаты не получат пайка, а 7-го вовсе драться не будут. Тогда мы будем вынуждены безоговорочно капитулировать на гораздо более тяжелых условиях».

В действительности же Варшаве могло хватить продовольствия до 15 октября, а принимая во внимание помощь советской авиации, вообще нельзя было ставить вопрос в этой плоскости.

Всеми средствами командование АК пыталось убедить солдат, что капитуляция является будто бы единственным выходом, что она вызвана необходимостью.

Распространялись ложные слухи о том, что нечего рассчитывать на соединение с польскими или советскими войсками. В одном из бюллетеней в первых числах октября ложно сообщилось, что один из районов города взят немцами, что поляки отступили, а фронт откатился на восток до самого района Седлец.

Не согласовав вопрос с офицерами АЛ, подполковник Живицель после прибытия полковника Вахновского приказал некоторым батальонам прекратить огонь и в 18.00 созвал совещание на левом фланге, поставив офицеров в известность о поступившем приказе о капитуляции.

Ввиду общего возмущения присутствующих офицеров подполковник Живицель всячески пытался их уговорить. Хватал за руки, напоминал о тяжелом положении гражданского населения, убеждал, что всем офицерам, в том числе и офицерам АЛ, немцы сохранят жизнь.

Некоторым колеблющимся офицерам Живицель заявил: «Не отчаивайтесь, нам нельзя слепо умирать. Фактом капитуляции мы сохраним свои кадры, а наше время еще придет».

Это заявление вызвало среди офицеров АЛ недоумение.

Ввиду того что некоторые офицеры отказались выполнять приказ, Живицель пустил в ход ложь.

«Немцы, — заявил он, — перехватили все наши телеграммы и ответные шифровки 1-й армии Войска Польского. Они знают код, знают обстановку и для противодействия плану эвакуации создали на Висле непроходимую полосу. Мышь там не проскользнет. Подходы к берегу преграждены: танками, минными полями, проволокой и густой цепью пехоты».

Положение, заявил Живицель, диктует безоговорочную капитуляцию как единственный выход.

Оружие и боеприпасы у восставших были. В период с 13 сентября не прекращались постоянные действия советской авиации по сбрасыванию вооружения и продовольствия.

В период с 13 по 29 сентября было сброшено 350 ППШ, 122 ПТР, 32 миномета, большое количество сухарей, каши, гороха, концентратов и сала. Подавляющее большинство сбрасываемого попало в руки повстанцев.

Авиация союзников только 17 сентября пыталась оказать помощь. 80 англо-американских самолетов с высоты 4000 метров сбрасывали грузы. Из этих грузов на Жолибож не попало ничего, все попало в руки к немцам. Несмотря на эти факты, бюллетени генерала Бура продолжали утверждать, что в основном следует рассчитывать на британскую помощь.

В общих чертах этот план был одобрен и принят на совещании. Повстанцы перешли на новый рубеж обороны, но только АЛ, потребовавшая для себя доступ к Висле, получила самый отдаленный от реки западный участок.

Так была спровоцирована полная капитуляция, хотя все элементы для эвакуации имелись. Оружие было, армия Войска Польского брала на себя обеспечение операции.

Убедив офицеров на совещании, Живицель отправил их в подразделения для подготовки перехода к немцам.

Уже в 19.30 на КП подполковника Живицеля прибыл представитель немецкого командования, офицер СС.

Не помогла и то, что утверждение подполковника Живицеля в отношении перехвата шифровок оказалось ложным. Когда же в 20.50 начался заградогонь артиллерии 1-й польской армии, Живицель обратился к командованию АЛ с просьбой, чтобы капитан Кароль, державший связь с 1-й ПА, потребовал по радио прекращения огня.

На замечание: «Господин подполковник, ведь немцы знают код, пусть им пользуются», — тот ответа не нашел.

Не помог и заградогонь польской армии, довольно сильный и меткий. Под влиянием утверждений подполковника Живицеля о неприступности созданных будто бы немцами линий офицеры АК, настроенные на капитуляцию, заявляли, что потребуется 2–3 часа такого огня, чтобы пробить ворота для эвакуации. Уже во время артобстрела группы солдат стали собираться для перехода в плен на улице Красинского, у дома № 16.

Вахновский и Живицель добились своего — капитуляции.