Варшавское восстание и бои за Польшу, 1944–1945 гг.

И все же Черчилль решил взять реванш. На встрече со Сталиным 10 февраля, в присутствии Молотова и Идена, он с деланой озабоченностью заявил:

— Я буду откровенен. Я не знаю, что происходит в Польше, и в отношении информации о событиях там целиком завишу от милости польского правительства. В результате этого поляки в Лондоне широко распространяют свои версии событий в парламенте. Я хочу защитить общее положение. Как я могу это сделать, если не осведомлен о действительном положении в Польше? Меня могут спросить в парламенте, могу ли я послать людей в Польшу? И ему придется ответить на этот вопрос отрицательно. Это будет содействовать распространению польских сплетен в Англии».

Черчилль хитрил — и хитрил целенаправленно. Что происходит в Польше, он знал прекрасно. Уже две недели, как английская миссия «Фрестон» возвратилась с помощью советских властей на остров, и британское правительство получило весьма подробный отчет о происходящем в стране. Сведения были самыми свежими и полными.

Знал Черчилль и о том, что все это прекрасно известно и Сталину. Но ему надо было сделать жест. Он уже сейчас думал о будущем, о предстоящих выборах, о привлечении новых сторонников и не желал терять старых.

Надо было показать, как он постоянно и неуклонно борется за польские интересы. Хотя эти интересы он давно уже предал, и саму Польшу благополучно сдал.

Но он был опытным политиком. Сталин это прекрасно понимал и даже где-то поддержал игру Черчилля.

Поэтому на заключительную фразу английского премьера о том, что «…британское правительство, естественно, разрешило бы посылку советской миссии в любое место в тылу союзных войск, будь то в Греции, Италии или Фландрии», Сталин спокойно ответил:

«У де Голля есть свой представитель в Люблине. Может быть, британскому правительству направить такого же представителя в Польшу? Можно, наконец, послать в Польшу корреспондентов. До сих пор британское правительство не ставило этого вопроса перед советским правительством. Но я думаю, что, если такой вопрос будет поставлен, то поляки не будут возражать».

Этим Сталин еще раз подчеркнул главам западных держав: в Польше есть правительство, оно законное, и вести переговоры и получать сведения о положении в стране нужно только с ним.

И Черчилль, и Иден пытались еще настаивать на посылке своих представителей в Польшу до решения вопроса о составе нового правительства, заявляя, что им необходимо иметь информацию для доклада в парламенте.

И снова столкнулись с твердой позицией советской стороны. Сталин заявил: «У британского правительства в Польше будет посол, и у посла будут сотрудники», — дав этим самым ясно понять: в Польше есть законное правительство, сотрудничайте с ним…

И в тот же день Молотов вручил Гарриману и Идену специальное заявление советского правительства:

«Когда Польское Временное Правительство Национального Единства будет сформировано должным образом, в соответствии с вышеуказанным, Правительство СССР, имеющее дипломатические отношения с нынешним Временным Правительством Польши, а также Правительства Великобритании и США, установят с Польским Временным Правительством Национального Единства дипломатические отношения».

По вопросу границ Ялтинская конференция постановила: «На востоке граница должна идти по линии Керзона с отклонениями в определенных местах от 5 до 8 километров в пользу Польши».

И еще было признано, что очень важно: «Польша должна получить существенное территориальное приращение на севере и на западе».