Варторн: Уничтожение

На какое-то краткое мгновение Дардас даже пожалел его. В конце концов, война - не его призвание. Вайзель являлся обычным фелькским аристократом, который волею судеб вынужден был играть непосильную для него роль генерала. Он позволил лорду Матокину поместить дух Дардаса в свое тело. Наверное, при этом мечтал, что и на него падут отблески славы великого полководца. К сожалению, сам он был начисто лишен таланта полководца, и тут уж не могли помочь никакие обрывочные сведения, которых он нахватался в результате соседства с известным Дардасом.

Однако очень скоро жалость испарилась. В глазах Дардаса Вайзель был бесполезным слабаком. Если б им довелось встретиться в качестве противников па поле боя. Вайзель не имел бы никаких шансов. Он лишь фальшивка.

И в задачу Дардаса входит поддерживать этот обманчивый фасад.

О боги, как же я устал, - протяжно зевнул генерал.

«Должно быть, плохо выспался», - предположил Дардас, подавляя усмешку.

По одному стали возвращаться с докладами члены главного штаба. Вайзель - по совету Дардаса - одобрил и утвердил направление вторжения. По большому счету, тут и выбирать было нечего, так как помешать падению Трэля уже ничто не могло.

Все это время Вайзель не покидал палатки, оцепленной плотным кольцом охранников. Дардас иронически наблюдал за подобным «заочным» вариантом вторжения в окруженный город. Как сильно это отличалось от тех сражении, которые он - бесстрашный и непобедимый северный завоеватель - вел в свое время. И вдруг он осознал, что тоскует. Тоскует по тем славным денькам, когда война составляла суть его жизни, когда опасность была повседневной реальностью, а количество одержанных побед уже не подлежало счету.

Война была стихией Дардаса, его сутью.

Вскоре сражение началось. В шатер безостановочно поступали донесения с поля боя. Сначала, как и планировалось, в дело вступили лучники. Они засыпали город тучей стрел, которые выкашивали ряды защитников. Затем на улицы Трэля хлынула пехота.

Прогнозы Дардаса оправдались: их потерн оказались совсем незначительными. Настолько незначительными, что сам Дардас (да и любой другой боевой командир) не стал бы даже говорить о них.

Вайзель тем не менее очень переживал по этому поводу. Ну что ж, в конце концов, это было его первое сражение. Ведь штурмом предыдущих городов - Каллаха, Виндаля, У'дельфа и Суука - полностью руководил Дардас.

«О боги, я теряю доблестных бойцов - мужчин и женщин», - жаловался он.

«Солдаты на то и солдаты, чтобы сражаться и погибать, - парировал Дардас. – Никакой особой доблести в этом нет».

«Вы бессердечны, генерал Дардас».

Вот и еще причина, почему этот человек не мог играть роль великого полководца, которой так жаждал.

«Война - кровавое дело, - внушал ему Дардас, - и ничего с этим не поделаешь. Неужели вы надеялись мирными методами завоевать Перешеек для лорда Матокина?»

Не поднимая глаз от карты военных действии, Вайзель сказал:

«Нет... А если и надеялся, то, очевидно, жестоко ошибался. Ведь верно?»

«Совершенно верно».

Трэль пал незадолго до заката - как и хотел Вайзель. Солдаты Фелька истребили всех защитников города, за исключением небольшой горстки, которая предпочла сдаться. Генерал велел привести к себе правителей города, но выполнить его приказ не удалось. Четверо членов Совета выпили яд - очевидно, еще перед тем как захватчики ворвались в город.

Вскорости обнаружились и трупы пропавших разведчиков Донесение, полученное Вайзелем, не содержало никаких подробностей - в нем лишь сообщалось, что ни свидетелей, ни виновных обнаружить не удалось.

Они погибли как герои, - заявил Вайзель, прочитав рапорт.

«Не спешите, генерал Вайзель, - остановил его Дардас. - Вы же ничего не знаете. Они могли просто провалить задание».

А затем стало уже не до расследований: войска начали оккупацию города. Это было большое и нелегкое дело, но фелькская армия достойно с ним справилась. В ход пошли специализированные подразделения, а уж они-то знали свою задачу.

Когда генерал Вайзель наконец немного освободился, он призвал к себе Фергана и сообщил ему о назначении на должность постоянного помощника.

Это большая честь для меня, сэр! - козырнул юноша, и его веснушчатое лицо просияло.

Вайзель важно кивнул.

Вам, как офицеру фелькской армии, дозволяется провести личный разговор с домашними через Дальнеречь, - сообщил он. - Полагаете, вы сможете связаться со своим отцом?

Всенепременно, генерал. Мне так хотелось бы сообщить ему радостную весть!