Варвар

Она едва ли понимала, как он удерживал ее на весу, постепенно приподнимая, сжимая коленями ее ноги и проникая в нее жадными рывками. Меж их телами словно не было ни малейшего расстояния, просто став едиными, они стали лишь тенями в отблесках свечей.

У женщины кружилась голова. Собственные сладкие, бесстыдно громкие стоны казались ей чужими, а член, который она сжимала всем своим нутром, таким огромным и горячим, что все ощущения смешивались, заставляя ее впиваться ногтями в руку, прижимавшую ее к мужскому телу.

Энрар не мог понять, честна ли она с ним в этот миг или играет, да и не мог он думать об этом сейчас, жадно проникая в тугое влажное тело. Он просто знал, что больше может не сдерживаться, не контролировать себя и не думать. Отдаваясь ощущениям, кусая нежную кожу на женских плечах, он позволил себе быстро излиться в нее, наслаждаясь ее протяжным стоном и жадной пульсацией внутри, словно ее тело стремилось затянуть всё его семя, не оставив песку ни единой капли.

− Рар, − прошептала Вилия, не веря, что всё могло зайти так далеко.

− Молчи, − попросил мужчина, бережно усаживая ее на песок и тут же отстраняясь, чтобы появиться рядом со шкатулкой в руках. – Я хочу, чтобы ты приняла это как символ нашего союза.

Открыв шкатулку, он поставил ее на пол, ожидая ее реакции. Вилия только выдохнула, видя украшение изящной заморской работы.

− Позволишь надеть его? – спросил Энрар, внимательно наблюдая за ней.

− Да, − робко отозвалась Вилия, поднимая глаза и не веря, что у нее действительно спрашивали разрешения, словно она мгновенно перестала быть вещью.

Эштарец даже улыбнулся, застегивая украшение на ее шее, а Вилия растерянно осмотрелась, не веря, что они действительно одни и даже жреца здесь нет. От этого страшная, дикая для нее церемония показалась ей вдруг самым естественным из того, что происходит между мужчиной и женщиной. Осторожно коснувшись испачканной кровью руки, она робко спросила:

− Разве теперь я не должна смыть с нее кровь?

− Я думал, что ты не захочешь этого делать, − прошептал Энрар, но тут же кивнул в сторону алтаря. Там на полу стояла небольшая чаша с водой.

Закрыв на миг лицо руками, Вилия кивнула, не понимая, почему ей вдруг стало так хорошо и спокойно, а затем подползла к чаше, взяла ее и, обмакнув подол своего неприличного платья, стала осторожно промывать рану, перерезывающую старый тонкий шрам, явно оставшийся после иного ритуала. Видеть его было горько, но женщина заставила себя улыбнуться.

− Простите, что не приняла цветок, − прошептала она. – Я не ожидала.

Эштарец хмыкнул и, опрокидывая чашу, дернул Вилию на себя, заключая в крепкие объятья. Не позволяя женщине опомниться, он резко усадил ее к себе на колени и снова жадно поцеловал, явно намереваясь повторить самую жаркую часть ритуала еще раз, но уже медленней и сдержанней, чтобы дольше наслаждаться ее жаркими стонами, которых дома она себе не позволяла.

Вилия, сбитая с толку шрамом на мужской руке, отвечать не хотела, но выдавать свои чувства боялась, потому осторожно сжимала мужские плечи, несмело отвечая на ласку губами, не в силах понять, что с ней самой творится.

− Энрар! – внезапно открыв дверь, окликнул эштарца седобородый Штэрд. – У нас проблемы в порту!

Начальник стражи что-то прошипел невнятно, едва слышно выругался и отстранился, неохотно отпуская Вилию.

− Оставайся здесь, я пришлю за тобой кого-то из служанок, − сказал он, хмурясь. − Я постараюсь вернуться до темноты.

Быстро поправив штаны и подхватив меч, он вышел из зала, не заботясь о пятнах крови на обнаженной груди, а Вилия осталась одна в темном холодном зале на белом песке перед чужим жестоким богом.

У нее не было ощущения перемены. Она не почувствовала себя женой, смутно понимая разницу.

Энрар сказал, что всё будет иначе, а ей казалось, что всё напротив осталось неизменным.

За ней действительно пришла Гарда и стала что-то тихо причитать. Вилия ее не слушала, снимая окровавленный наряд и надевая свое шелковое платье. Даже документы из рук жрец она взяла с полным равнодушием, просто кивнула в знак благодарности и пошла домой, радуясь, что эту странную церемонию она смогла пережить.

Дома же, оставшись одна, она долго ходила по своей коморке, не желая никого видеть и пытаясь всё обдумать. В слова Марды она верила с трудом, но шрам на ладони Энрара вызывал еще больше сомнений. Отгоняя злые догадки, она отправилась в библиотеку, чтобы найти больше информации о ритуалах в Эштаре.

«Едва ли руку режут только на свадьбе», − говорила она себе, листая одну книгу за другой, но ничего не могла найти.

Совсем отчаявшись, она выдохнула и решила посетить источник своих сомнений. Тихо зайдя в комнату, она застала эштарку лежащей в постели с едва приоткрытыми глазами. Смуглая кожа женщины была бледной, губы почти синими, местами покрытые кровавой коркой. Вилия даже на миг усомнилась в своем желании потревожить женщину, но она едва различимо улыбнулась и жестом подозвала ее к себе.