Варвар

Он не мог приблизиться к женщине. Ему хотелось просто схватить ее за горло, сжать глотку и переломить ее как тонкую ветку, чтобы красивые глаза, к которым он так привык, налились кровью, а милое личико посинело.

Только поступить он так не мог, потому только смотрел на нее и молчал, даже когда солдаты ушли, прикрыв за собой тяжелую дубовую дверь.

Вилия тоже молчала. Стояла растерянно в своей огромной клетке во весь рост, смотрела на клочок полугнилой соломы и думала, что она всё это просто заслужила.

Она слышала болезненное тяжелое дыхание, закрыла глаза и отчетливо представила, как эштарец хмурится, сжимает кулаки, под кожей на руках раздуваются вены, толстыми ветвями покрывая сильные каменные мышцы. Ей хотелось прикоснуться к этим рукам, если бы только она не была Светлой Леди Нерита, дочерью барона и не хотела сражаться до конца если не за свою страну, то хотя бы за свою семью, даже если для этого стоит предать собственное сердце.

− Просто убей меня, пожалуйста, − попросила Вилия, закрывая лицо руками. – Отец прав, я действительно настоящая предательница. Только умоляю тебя, не мучай меня, просто убей, потому что это невыносимо.

− Невыносимо быть такой лицемеркой, или как это у вас называется? – спросил Энрар, скалясь и делая к ней шаг.

− Так и называется, − прошептала Вилия, решившись посмотреть на своего мужа.

В огне факелов эштарец, хмурый, небритый, всклокоченный, казался настоящим варваром, жестоким и беспощадным, но женщина понимала, что ему сейчас так же больно, как и ей самой, а быть может даже хуже, ведь он ничего не выбирал, просто доверился ей, а она и мак не приняла, как полагалось, и любовь ему пообещала, собираясь сбежать. Что могло быть хуже для эштарца.

− Я должна была показать тебе ту записку, всё рассказать, но я решила, что это мой шанс всё исправить, доказать отцу, что он ошибается на мой счет, и всё забыть. Мне казалось это правильным, − прошептала Вилия, приближаясь к решетке. – Прости меня. Я написала тебе письмо в надежде, что ты пойдешь к Крайду, чтобы узнать его содержание, а там написано, что в этом городе есть мой человек, а у него копии документов, написанных Штэрдом, которые отправят в столицу, если он тебя тронет.

− Зачем? – прошипел Энрар, едва не задыхаясь от ужаса и гнева. – Зачем всё это?!

С невнятным рычанием он вцепился в решетку клетки и смотрел на нее, понимая, что не сможет ни убить ее, ни даже всерьез ударить.

− Чтобы тебя не обвинили в побеге моего отца, − прошептала Вилия, осторожно опуская ладони на его дрожащие от напряжения руки.

− Почему в голове у знати всегда так много дерьма? – спросил Энрар, резко отступая.

Ее холодные пальцы причиняли страшную боль, которая волной от рук пробегала до груди, и там превращалась в настоящий шторм.

− Прости, − прошептала Вилия. – Я виновата перед тобой, только прошу, пусть мой отец уедет. Отдай меня Крайду, как виновницу побега, но не дай ему умереть, я зашла так далеко, чтобы спасти его…

Договорить она не смогла, потому что из глаз снова полились слезы, хотя она была уверена, что плакать больше не сможет.

− Зачем было мне врать? – спросил Энрар, отворачиваясь. – Решила использовать меня, так использовала бы без всех этих своих… “люблю”.

Последнее слово он выдавил из себя с трудом, с тошнотворным омерзением понимая, что от него только хуже в мире, правила которого он совсем не знает.

− Я хотела именно этого, хотела с самого начала просто использовать тебя, − призналась Вилия, вытирая слезы широкими рукавами платья, − но я не врала. Видит Бог Моря, я не врала, когда говорила, что люблю тебя!

− Тогда почему ты собралась сбежать?! – взревел Энрар. – Тебя тоже отравили чем-то, что отшибает голову целиком?

− Нет, − простонала Вилия, зажимая рот рукой. – Я не представляла, как вообще жить дальше после всего.

Энрар выдохнул. Видеть слезы в ее глазах, понимать, что она страдает, и совершенно не понимать почему, было невыносимо. Подумав немного, он вдруг понял, что всё смыкалось на бароне, оскалился и вдруг заявил:

− Я знаю, как избавить тебя от мучений.

− Рар, − испуганно прошептала Вилия, понимая, что он шагнул к двери. – Энрар, умоляю, убей меня, но не трогай никого, прошу тебя! Это я во всем виновата!

− Нет, если кто и должен умереть, так это барон Мардо, − ответил Энрар и тут же вышел.

Он слышал, как Вилия кричала ему вслед, как пыталась бить по прутьям клетки и рыдала в голос, обвиняя во всем себя. Энрар же винить ее ни в чем не мог. В Эштаре считают, что женщина − отражение мужчины, которому она принадлежит − сначала отца, затем мужа. Капитан стражи был уверен в верности данного суждения и потому не сомневался, что нужно просто избавиться от отца своей жены.

Глава 26 – Ради любви

Девин Мардо удивленно открыл глаза, услышав, как открылась дверь. Для обеда было слишком рано, а Крайд уже успел почтить его своим видом и уйти с отказом. Барон надеялся, что на этом его оставят в покое. Ему хотелось просто посидеть в тишине и помолиться, понимая, что завтра к полудню его, скорее всего, поведут на казнь.