Варвар поколения Зет

После обеда, пожарив пойманную рыбу на костре и перекусив, я вышел в уже успокоившееся море и направил свой челнок по-прежнему на юго-восток. Видел несколько рыбачьих лодок, но они меня не преследовали. Пока мне везет, хотелось бы, чтобы так продолжалось и дальше. Через три дня плавания после этого острова я наткнулся на азиатский берег, который сразу же узнал по знакомым грядам желтоватых гор. Кажется, я не так уж и удалился от Геллеспонта и разрушенной Трои, ландшафт по крайней мере здесь тот же. Однообразие пейзажа нарушали редкие деревья, низкорослые и высохшие, да сверкавшая небольшой ручеек, подобно змее извивавшаяся в траве.

Здесь я и стал на стоянку, передохнуть после пяти дневного плавания. Далее нужно плыть предельно осторожным — греческая колонизация Малой Азии началась еще при хеттах, и я не знал, как далеко на север простираются поселения этих пиратов. Хотя, если учесть, что первоначально первые из греков — эолийцы прибыли в Малую Азию посуху, переправившись через Геллеспонт, то, возможно, что я уже на их территории. Эти дикари ворвались с запада, как ветер смерти или как стая саранчи, прогнав и истребив здесь местных жителей. Ближе к вечеру я осторожно двинулся на юг вдоль берегов, но ночью вынужден был констатировать, что в темноте тут плавать опасно, и временно прервал это занятие. С утра, еще до рассвета, я отправился дальше. Скоро, к моему неудовольствию, местность начала меняться. Горы стали одеваться прекрасным строевым лесом, и местность выглядела плодородной. Обильно произрастали трава, кустарники и деревья. «Приплыли!» — подумал я.

Чем плохи греки, так тем, что от дикарей они уже уходят, но к цивилизованным людям они еще не пришли. Соли у меня уже нет, но все равно здесь к торговцам относятся к огромным подозрением. Греки неплохо плавают по морю сами и конкуренты им не нужны. Скрепя сердце, они принимают только южных финикийцев за их редкости и диковины. И то, как пишет Гомер, в каждом финикийце греки видели пирата и похитителя людей. А остальных они за торговцев не считают, скорее за добычу. Торговля с соседями осуществляется только через официальную систему проксенов- гостеприимцев. Фактически это гаранты, поручавшиеся своей жизнью и имуществом перед соплеменниками, что чужестранец хороший и мирный. Мне же такого гаранта, чтобы он за меня поручился, вовек не раздобыть. А плыть мимо как-то надо.

Но пока мне везло, если на берегу кто и был, так меня не трогал- поселений я не замечал, так стоит где десяток хижин, а то и вовсе одинокое поместье, пока ничего примечательного. Уровень жизни здесь был так же жалок, как у их фракийских собратьев, обитающих в лесах. Так до ночи я и плыл, никем не беспокоимый.

На следующее утро, я увидел вдали прямо по курсу землю. После нескольких часов плавания стало понятно, что передо мной большой остров, а поскольку я не хотел теперь удалятся от азиатских берегов, то пришлось свернуть в пролив между островом и материком. Остров оказался большим и красивым и, в отличие от встреченных мною ранее островов желтых и иссушенных, был густо покрытым оливковыми рощами и виноградниками. От пляжа до самой вершины остров был залит темной, с бронзовым отливом, зеленью. Кажется, эта местность обладает многочисленным населением. Видимо, хитроумные греки в целях безопасности предпочитают в основном селиться на островах, а не на материке.

Пока я огибал остров с севера, туземцы меня видели, но не трогали. Мне даже удалось спокойно заночевать на азиатском берегу Малой Азии. А утром я так же беспрепятственно продолжил свой путь по проливу, повернувшим теперь на юг. Море казалось на редкость спокойным, солоноватый ветер не менялся, но был бесполезным для меня, восточным. Солнце в ясном небе уже не пекло, а только ласково пригревало. И вот после полудня я понял, почему меня до сих пор не трогали — чтобы я сам прибыл в нужное хитрозадым аборигенам место. Здесь на берегу острова, межу двух уютных удобных бухточек располагалась большое поселение- целый городок на шестьсот человек. И от берега в моем направлении направилась большая лодка.

Да что там лодка — целый корабль. Правда, выдолбленный из одного ствола дерева, но уж очень большого. Может этот ствол даже доставили с материка- на острове такие большие деревья должны быть редки. А с другой стороны, сейчас сделать большой корабль из досок стоит денег несусветных. Мало того, что доски тут тесанные, для их изготовления нужно клиньями разделывать срубленные деревья, а потом подгонять бронзовым топором до готовности. Труд просто офигительный. К тому же еще бронзовых гвоздей на такой корабль пойдет столько, что надо быть не хилым олигархом, чтобы себе такое позволить. Может на богатом юге, у египтян и финикийцев без проблем пойдут на такие расходы, но у нас, на севере, денежку зажилят. Но и так кораблик был хорош. Настоящий парус из ткани был пока свернут, зато слаженно действовали веслами восемь гребцов. Один бородатый мужик сидел на корме и правил большим рулевым веслом — наверное кормчий.