Варвар в саду

Захватывающим эпизодом во всемирной истории стали павликиане, дуалистская секта, ненадолго создавшая в VII веке в Армении, на границе Персии и Византии, собственное государство, верней сказать, полунезависимую колонию. Католикос Армении обвинял их в том, что они поклоняются солнцу, что является явным признаком манихейства, однако сами павликиане из политического, надо полагать, благоразумия подчеркивают свою связь с христианством. Их небольшая, но доблестная армия доходила даже до Босфора, и только Василий I^{158} в 872 году разбил их в битве при Бартираксе. С побежденными он обошелся по тем временам исключительно гуманно, переселив их на Балканы, что, как выяснится, будет иметь весьма существенные последствия.

Вопрос дискуссионный, насколько вышеперечисленные династии еретиков осознавали, что, в сущности, являются продолжателями одной и той же религиозной мысли. Но тут мы как раз подходим к моменту, когда связи и преемственность становятся очевидными. В X веке в Болгарии появляются богомилы, еще более беззаветные, чем павликиане, приверженцы дуализма, утверждавшие, что чувственный мир — создание дьявола, а у человека, который есть смешение воды и земли, душа сотворена дыханием Сатаны и Бога. Богомилы выступают и против Рима, и против Византии. Они развертывают широкую апостольскую деятельность, добираются до Тосканы и Ломбардии на Апеннинском полуострове, а также до южной Франции. Там они находят исключительно благодатную почву, на которой вырастает могучая ересь катаров (от греческого слова «чистый»). В Северной Италии, Боснии и Далмации их называют патарами, во Франции же — альбигойцами.

Источники, как уже отмечалось, крайне скудные. Отметим главные. «Interrogatio Johannis»[61] (или «Scene Secrete»[62]), апокриф XIII века, фальсифицирующий, как приписала рука инквизитора, Евангелие от Иоанна. Темой является беседа Иоанна с Христом на небесах о таких проблемах, как падение Сатаны, его царствование, Сотворение мира и человека, Пришествие на землю Иисуса Христа, Страшный суд. Текст этот, уснащенный многими стилистическими красотами, старше латинского катарства, а его содержание указывает на явное богомильское происхождение. До нашего времени дошли две версии — так называемая «каркасонская», находящаяся в великолепном собрании документов «Collection Doat», и «венская».

Единственной сохранившейся теологической книгой катаров является «Liber de duobus principis»[63], датируемая концом XIII века. Текст ее далек от схоластической солидности трактата, разбитого на обязательные главы и параграфы. Она включает важный с доктринальной точки зрения и исключительно интересный — с философской раздел о свободе воли, а также космологию и полемику. Последняя свидетельствует, что катарство отнюдь не было монолитным течением, но распадалось на школы и по меньшей мере два крыла — умеренных и абсолютных дуалистов. Автор трактата (ученые предполагают, что был им итальянец Иоанн из Луго) стоит на позициях жесткой абсолютности, утверждающей, что Зло вечно так же, как Добро, или, онтологически говоря, бытие и небытие, понимаемые как космические силы, существовали всегда. Необходимо отметить, что полемика у катаров носила характер семейного спора и оппоненты не прибегали к такому убийственному аргументу, как анафема.

Наконец, «Ритуал катаров», литургический трактат, дошедший до нас в двух версиях: так называемой «лионской» — на лангедоке^{159} и «флорентийской» — на латыни. Историки религии не всегда обращают надлежащее внимание на ритуал, а ведь именно в нем, а не в теологических концепциях ясней всего можно увидеть уровень спиритуализации изучаемой религии. Литургия катаров поражает своей безмерной строгостью и простотой. Они отвергали большинство таинств, например брак, что было следствием их негативного отношения ко всему плотскому. Однако допускали то, что сейчас назвали бы гражданским браком, и потому в протоколах инквизиторов по отношению к женам катаров часто появляется слово amasia, то есть сожительница, наложница. Исповедь была публичной, а главным таинством, называвшимся consolamentum, — духовное крещение, которое получали только взрослые и только после долгого периода приуготовления, молитвы и постов. Принявший его переходил из многочисленной категории «верующих» в узкую и готовую на все элиту «совершенных».

Торжественный этот обряд совершался в частном доме. Беленные известкой стены без всяких украшений, скудная мебель, стол, покрытый белоснежной скатертью. Евангелие и горящие свечи. Кандидат в «совершенные» отрекался от католической веры, обязывался не есть мяса и другой пищи животного происхождения, не убивать, не клясться, отказывался от всех плотских связей. Имущество отдавал церкви катаров. С этой поры он всецело посвящал себя апостольским трудам и делу милосердия, особенно помощи больным, что достаточно парадоксально для людей, которые пренебрегали всем телесным. И еще он давал торжественный обет не отречься от новой веры, и история сообщает нам лишь три имени «совершенных», которые испугались костра.