Варвара выступает в поход

Я понемногу втягивалась в общие магические тренировки. Каждый день два часа до обеда и два часа после. Расписание утряслось, и утром я ходила сначала к брату Волку, а потом уже дальше, а после обеда к брату Кунице, и тоже потом уже дальше.

Ещё добавились занятия с братом целителем Ужом по оказанию первой помощи. Оказывается, у боевого мага с развитой регенерацией есть способность подтолкнуть силы организма – не только своего, и усилить эту регенерацию. Практически это выражалось в умении снять боль и остановить кровотечение. Очень, знаете, полезные умения, для женщины – особенно.

К брату Ужу я ходила вместе с группой молодёжи. Там были все те, кто занимался с братом Волком и братом Филином, но не только они, а и ещё кое-кто. Оказалось, что многие боевые маги до попадания в орден и не подозревали о том, что могут таким вот образом спасать раненых товарищей, или не только товарищей. А когда тут у всех холодное оружие, и его используют только в путь, то умение останавливать кровь приобретает небывалое значение.

Собственно, брат Уж не церемонился – он выбирал по жребию одного подопытного, и делал ему прокол или разрез. А дальше уже нужно было работать – снимать боль и останавливать кровь. Снятие боли было сродни потере чувствительности, как я понимаю. А остановить кровь следовало именно запуском регенерации – это я представляла что-то про пережать сосуд, подержать, а потом чтоб ткани заново срастались, другие-то не очень. Брат Уж очень удивился, когда я сначала прижала бедренную артерию, а потом уже принялась заговаривать её. Но похвалил.

Он, кстати, и вправду выглядел ужом – длинный и гибкий, с водянистыми болотного цвета глазами и серо-соломенными волосами. Пальцы его были длинными и проворными, а мелкие ожоги и порезы исчезали от взгляда, как рассказывали, и как доводилось видеть мне самой.

В дни неминуемых женских кровотечений оказалось, что снять боль я могу и себе. Но нужно очень постараться и отрешиться от окружающего. Это удавалось не всем, чаще умели обезболить другого человека, но не себя. А мне очень нужно было выползти из комнаты на тренировку, а болело сильно, я злилась и страдала вдвойне против обычного. Потому что знала – сейчас скажут, что женщина сдулась, выпендривается, прикидывается и что там ещё. А я старалась поводов для таких слов не подавать.

И вот когда я уже совсем отчаялась и поймала, как говорится, дзен, я увидела внутри себя это место, куда нужно было приложить толику регенерирующей силы. И оно сработало. А потом ещё и ещё. И я, не сказать, чтобы совсем бодрая и радостная, сползла с кровати и потащилась вниз, в зал. Работала в тот день только на защиту, двигалась мало, но повреждений не получила. И хорошо.

А ещё один раз в такой же ситуации приступ боли скрутил прямо посреди тренировки, и деться было некуда. Вот тут я получила по полной – пропустила удар, потеряла сознание, завалилась на пол, подпалила прядь волос и получила кучу ожогов и удаление из зала. И потом ещё – наряд в столовой.

Лечил меня в тот день брат Крот. Он всё понял, стоило мне только показаться в дверях. Велел ложиться на лавку, вытянуть руки вдоль тела и закрыть глаза. Первым делом снял боль – везде, и принялся касаться в разных точках тела – как делал всегда.

– Тебе что, никто не объяснил, что раз ты рождена женщиной, то следует быть осторожной, очень осторожной? Можешь ведь умереть от кровотечения, и никто не успеет спасти.

Так я узнала – и хорошо, что вообще узнала! – о специфике взаимодействия боевой магии с женским организмом. Да, если ты уродилась разом и женщиной, и боевым магом, это не смертельно. Но твоя женская репродуктивная система запрограммирована так, что боевая магия опасна для всех её проявлений. Крайний случай – беременность, тогда атаковать нельзя совсем, потому что получишь кровотечение и выкидыш, и как бы вообще концы не отдать. А в моменты обычных регулярных кровотечений – ограничить применение атакующей силы, насколько это возможно. Защита – да, без проблем. Всё другое – тоже да. А вот атака – нет.

Ну вот, нет в жизни счастья, думала я, сползая по лестнице вниз. Мастер сделал качественное обезболивание, но вид у меня был – краше в гроб кладут. Сестра Матильда как увидела меня, то сразу руками и замахала – мол, нечего тут делать, потом приходи, когда оживёшь. Нет, стой, сначала поешь, и иди к себе, и пока не оживёшь – не показывайся. Никому не показывайся. И вообще, надо же было так себя умотать. И волосы подстричь бы, где обожгла кончики.

Я поблагодарила, поела и уползла к себе наверх, где и уснула. И проспала до ужина, а там уже меня нашёл Лео – его спросили сначала брат Куница, а затем и сам мастер – не знает ли он, куда я запропастилась. И если брат Куница был строг и ворчлив, то мастер наоборот, сказал – что я, очевидно, нездорова, и не знает ли брат Лео, насколько?

Он прибежал, весьма встревоженный, разбудил меня грохотом сапог по лестнице, и стуком в запертую дверь – чары-то наложить я не забыла. Пришлось вставать и отпирать. И объяснять, что всё в порядке. То есть, это порядок такой.