Варварин свет

— А Синеликий и говорит: знаю твоё самое большое желание — смерть чародея, что твоего любимого загубил. Пойди, говорит, к Кощею, попросись в ученицы — не откажет, в тебе силы много. Настанет час, я подам тебе знак. А пока жди. Ну а мне что — умереть всегда успеется. Я сделала, как он велел. Приходила к тому болоту иногда, но прошла дюжина лет, пока он вновь не явился. Сказал мне, чтобы я с отцом поговорила. И опять я смеялась — вот придумал чего! А он объявил, что близок час, когда исполнится моё желание. Чары кощеевы сильны, да только сам камень пещеры от воды и ветра сточился. Дух и облик Синеликого свободны, а тело до сих пор заперто. Нужен корабль, чтобы до тайного острова добраться, да сильный чародей, чтобы пещеру вскрыть и цепи сорвать. Так и получилось. Ну а дальше отец договорился с Синеликим, что получит всю власть по обеим сторонам моря и дальше. Нужно только вытащить Кощея из его мирка в Явь надолго, чтобы подобраться можно было и обессилить. Синеликий тем временем начал бы собирать армию и наступать. Тогда-то отец и придумал хитрость: до последнего против Синеликого отказывался свои войска выставлять, чтобы вынудить Кощея принять его условие. Но план менять пришлось — упёрся Кощей. Не хотел жениться — и всё! Да ещё Пелагея не помогала — при нём тряслась, рыдала, а мне ныла: Стра-ашный, ужа-асный, — с отвращением передразнила Марья сестру. — Пришлось мне его зачаровывать. Вот уж на самом деле страшно было — а если бы заметил? Но я ему зубы хорошо заговорила, да и доверял он мне. Чтобы у вас не задержался, заставила его всех врагами считать. Богатырь-собачонок как вовремя попался! Я на нём и проверила, насколько хорошо Кощей мне подчиняется.

Марья наклонила голову, прислушиваясь к чему-то, и кивнула сама себе.

— Зовут… Пришло время!

Женщина постучала ногтём по стене, которая показывала битву, и Вихрь встал на дыбы, а Кощей повернул голову, ища источник странного звука. Марья взялась пальцами обеих рук за кончики иглы.

— Стой! Не надо! Остановись! — закричали вразнобой Варвара и Любава.

Из-под испачканных углём ногтей вырвалось синее пламя, обожгло иглу до черноты, и она с коротким звяком треснула посередине под давлением пальцев чародейки. В тот же миг в Кощея попала подожжённая стрела, застряла в сочленениях доспеха, и чародея охватило синее пламя.

— Нет, нет! — закричала Варвара, ринулась к Марье, и Любава едва смогла оттащить её от острых копий чёрных воинов.

Кощей упал с коня, и в того полетели стрелы. Синеглазые воины побежали на бедное животное с мечами. Картинка приблизилась. Кощей катался по земле, пытаясь потушить огонь. Пламя охватило деревянные части, которые не должны были гореть — но то было синее пламя. Кощей скинул доспех, упали на землю три яблока. Кто-то за пределами видимости накинул на чародея блестящую сеть. Огонь тут же погас, не оставив видимых ожогов, и обессиленного чародея потащили по земле.

Марья щёлкнула пальцами, и холст сложился обратно в угольную линию.

— Вот и всё, девочки. Бегите! Бегите, пока можете, туда, куда не дотянулся пока Синеликий, куда не пришла армия моего отца. Но недолго ждать осталось — скоро весь мир будет принадлежать нам!

Марья расхохоталась, крутанулась на ноге и исчезла в чёрном вихре. Её воины тут же испарились, как не было.

— Что нам делать, Варя? — вытирая слёзы, спросила Любава.

Она сейчас казалась совсем маленькой девочкой. Варвара обняла сестру и сказала:

— Точно не бежать. Кощей ещё жив — значит, мы должны ему помочь.

Глава 14

Кыша плакал, как маленький котёнок, пока Варвара несла его на руках.

— Ну что с тобой, маленький, — приговаривала она, гладя шёрстку. — Больно?

— Больно, — застонал кикимор, а Любава безучастно сказала:

— Я же прощупала, ничего не сломано…

Варвара погладила Любаву по плечу, но та продолжала идти, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Ты… любишь её, Кыша? — спросила Варвара.

— Мы любили, — плакал кот. — Мы помогали. Мы защищали. Мы утаивали. Мы хранили…

Девушка продолжала гладить кота и утешительно бормотать какую-то бессмыслицу. Казалось, что пока она заботится о ком-то, собственная боль отступает.

Так они дошли до мира первой сестры, где их у самого входа, у реки, встретил Никита, от беспокойства опять превратившийся в волка. Варвара обрадовалась:

— Любава, видишь! Кощей жив! Иначе Никита бы превратился!

«Что произошло? Где Марья? Что с котом?!»

— Ты бы сначала напоил, накормил, да спать уложил, а потом расспрашивал! — вяло пошутила Любава. — Пойдёмте в дом. Чай никогда не помешает.

— Торопиться надо! — возразила Варвара.

— Поздно торопиться, сестра…

За чаем из сосновых шишек с гречишным мёдом девушки рассказали Никите, что случилось во дворце, что Марья оказалась старшей дочерью Приморского царя, как она годами вынашивала план мести и что теперь Кощей в плену. Кот свернулся калачиком на руках у Любавы и помалкивал.

— Нужно в Приморье, — решительно сказала Варвара. Она сидела, утопив пальцы в растрепавшихся косах и нетерпеливо постукивала ногой.

— Зачем? — устало спросила Любава. — Что мы сделаем?