Варварин свет

— Пустое, — сурово говорила Прасковья. — Погоревать потом успеете. Сейчас время дорого.

Богатыри соглашались, робко благодарили старушку — ведь это только по счёту им было по многу сотен лет. На деле воевать с Кощеем приходили в основном молодые парни. Главных в отряд выбирали и по опыту, и по возрасту. Никита обнаружил, что и правда очень многому научился от Святозара такому, чего обычные воины и даже царевичи не знали. Благодаря злодею Кощею… Собственная ложь во благо показалась ещё более грязной, но другого пути не было.

Любава подала Никите знак.

— Всем распределиться по отрядам! — крикнул он и вытащил из мешочка яблоки. — Действовать по плану! Не даваться в плен! Все пленные станут воинами Синемордого, помните!

Жуткий доспех обнял его, заставил держать спину прямо. Рога, увитые цепями, устремились к серым небесам, не знающим солнца. Птицы, летящие в Навь, шарахнулись и закричали.

— Мы готовы, сёстры.

— Тогда вперёд, братья!

Мир почернел, затрещал по шву. Каменную основу пронзила молния, оставив сияющий разрыв, через который открылся вид на поле боя.

— Вперёд! — выкрикнул Никита, вскинул тяжёлый меч и первым шагнул в разрыв.

— Вперёд! Вперёд! — воздух снова наполнился криками, и богатыри последовали за своим воеводой.

Сотни сияющих синих огнём глаз повернулись на шум.

— Закрывай! — крикнула Любава, и женщины быстро принялись за работу, пока Синяя армия не полезла в щель мира.

* * *

Варвара дрожала и никак не могла выдавить из себя ни слова. Этого она никак не ожидала, поэтому не получалось найти подходящих слов.

— Что ты имеешь в виду? — хмуро спросила вместо неё Любава.

Мрачного вида женщина средних лет представилась Забавой Васильевной, но забавного было мало.

— Я имею в виду, то, что сказала: не стоит оживлять Кощея. Он своё дело сделал и жизнь свою прожил.

Женщины собрались в домике Любавы, пили чай с сосновыми шишками и угощались принесёнными Аннушкой пирогами, которых у неё всегда имелся запас, сохранённый в свежести запечатывающими чарами. Сестёр осталось восемь, включая Варвару и Любаву. Остальные, и Аннушка с ними, ушли помогать Ярославе. Варвара, которая с того момента, как зашили мир, была как на иголках, потребовала обсудить дальнейшие действия, и тут выступила Забава. Мнения оставшихся четырёх сестёр разделились — кто-то был возмущён не меньше Варвары, а кто-то хотел сначала послушать аргументы. Старая Прасковья неожиданно заняла сторону противника:

— Я могу и вас понять, внученьки, — обратилась она к Варваре и Любаве. — Только с другой стороны на это взгляните. Ему больше тысячи лет! Я за сотню до смерти устала, представьте, ему каково.

— Но сердце у него молодое! — запротестовала Варвара. — Душа его рвалась из птичьего клюва! Кышу спросите!

Кот устроился у Варвары на коленях и делал вид, что спит. Но девушка чувствовала, как бьётся его сердце, видела, как он зло подёргивает кончиками хвостов.

— Зачем он здесь, тем более, смертный? — спросила старушка помоложе. — С Синемордым он нам теперь не поможет. Ему и не захочется обратно в Явь, Варвара. Он много зла навидался. Покой заслужил.

— И вы за него решили, что ему лучше так будет? — тихо начала Варвара, но с каждой фразой её голос становился всё сильнее: — За вас всегда решали, вот и вы туда же? Вспомните, вас не Кощей пленил и силой затащил в Междумирье-Межречье. Вас отцы и матери бросили, за вас решили, не спросив! А Кощей самим позволял выбирать путь! Тех, кто без дара, обучал простому и отправлял в дальние посёлки травницами. Тем, кто сильнее, предлагал остаться. Да он даже богатырям, пришёдшим его убивать, давал выбор! У вас в руках книга с лекарством от смерти! Я готова в Навь за душой идти! Вы бы так просто любимого отпустили, если бы был хоть малейший шанс?!

Варварин голос сорвался на крик, она села на лавку и закрыла лицо ладонями.

— Что же вы, сёстры, — сказала Любава. — Только что сами говорили, как важно держаться вместе…

— Я пойду, — прошептала Варвара. — Я в любом случае пойду. Спрошу, чего он хочет. Не захочет возвращаться — так я там с ним и останусь. А не захочет рядом со мной быть — утоплюсь и кикиморой обернусь. Но знайте, сёстры, если я с душой Кощеевой вернусь, а вы тут ничего не приготовите, это на веки вечные останется на вашей совести.

— Ну, ну, — покачала головой Прасковья. — Живую и мёртвую воду приготовить можно. А кто тело достанет?

— Я, — просто сказала Любава.

— Ну тогда я воду готовить буду, — примирительно сказала старушка.

— Да как вы это представляете! — возмутилась Забава Васильевна. — Подумайте, сколько трудностей! Вы не успеете. На каждом шагу всё может пойти не так! Только силы растратите, а ты, Варвара, себя зря погубишь! Не тому вы у бессердечного Кощея научились! Кому ваши чувства надобны — они со временем пройдут, а об ошибках до самой смерти горевать!

— Не пройдут, — сказала Варвара. — Не буду я с тобой спорить, Забава Васильевна. Что с тобой в жизни было — то твоё. Я лучше буду о совершённых ошибках жалеть, чем сидя в глухой деревне ни одной не сделаю.

Она подтолкнула кота, тот спрыгнул на пол, и поднялась.