Варварские нашествия на Европу: германский натиск

Недоразвитость политических структур у аламаннов по истечении эпохи Хлодвига представляла разительный контраст с динамизмом колонизаторской активности: это главное отличие от франкского общества. Около 536 г. Але-манния была поставлена под управление герцога, назначаемого королем Австразии; но ему только изредка удавалось контролировать всю страну (начиная с VII в. Эльзас часто ускользал из его рук). Центр его власти находился в Хегау и районе к западу от Констанца, но ничто не указывает на начало складывания государства, пусть даже в самой зачаточной форме. Народ долгое время оставался в лоне язычества, несмотря на сохранение христианства в некоторых населенных пунктах римского происхождения; обращение началось только в конце VI в. с учреждением епископата в Констанце (около 590 г.), а его решительные успехи связаны лишь с миссией Колумбана[124]. Аламаннское право было кодифицировано только под влиянием, исходившим из Австразии.

Эта политическая агония продолжалась вплоть до распада империи Меровингов в Германии. В конце VII в. аламаннские герцоги вновь получили полную свободу действия, и майордомам из рода Пипина пришлось хорошо потрудиться, чтобы ее ограничить. Наконец, в 709–712 гг. Карл Мартел положил ей конец. В начале IX в. курская Реция покорилась своей судьбе: ею стали управлять франкские графы. История аламаннов растворилась в истории немецкого народа.

В) Бавары

Происхождение баваров относится к еще более позднему периоду и окутано еще более густым мраком, чем появление аламаннов. Уникальный случай в истории нашествий — впервые бавары упоминаются уже после проникновения через limes (в 551 г.) Иорданом. С этой эпохи они находятся на своей современной территории, которую никогда не покидали. Лингвистам и археологам до сих пор не удалось снабдить их обоснованной генеалогией.

Расселение баваров по римскую сторону limes не менее туманно. Существуют предположения о том, что они пришли туда еще до установления франкского протектората[125], но после эпохи, описанной в житии святого Северина, столь внимательном к перемещениям варваров. Следовательно, их переселение можно расположить между 488 и 539 гг., и, без сомнения, оно осуществилось в момент, когда лангобарды, покинув Нижнюю Австрию, отправились в Панно-нию. Вплоть до III в. бавары и лангобарды часто находились в отношениях тесного сотрудничества[126].

Подобно аламаннам, бавары превоначально занимали лишь равнинные районы, предоставив многочисленным римским группам жить в Альпах и между вкраплениями своего очень неплотного населения. Долгое время их натиск, не менее сильный, развивался в южном направлении; в VIII в. они перевалили через хребет Альп и хлынули в Верхний Адидже. Однако бавары отличились тем, что вскоре создали политическое образование, объединившись под властью вокруг герцогов Агилульфингов, первый из которых, Гарибальд, появился на исторической сцене в середине VI в. Мы не знаем, были ли Агилульфунги ставленниками франкских покровителей или имели местное происхождение, однако ясно то, что бавары сплотились именно вокруг них. В конце VII в. они получили полную автономию, осуществили обращение в христианство своих подданных с помощью миссионеров, прибывавших практически отовсюду, и в VIII в. стали центром притяжения для всех тех германцев, которые не хотели признавать первенство франков. Карл Великий не пожелал мириться с этой ситуацией и в 788 г., когда герцог Тассилон III начал переговоры с аварами, снова, на этот раз без всяких оговорок, включил Баварию в состав франкского королевства.

Уточнить границы баварской территории сложно. В начале VI в. она предположительно простиралась вдоль Дуная от Ингольштадта до Штраубинга. В 565 г. Фортунат причисляет к баварским землям и долину реки Лех; вскоре западная граница передвинулась к Иллеру, и бавары оказались соседями аламаннов. На востоке бавары еще до 600 г. достигли Эннса; около 610 г. их передовые отряды пришли в соприкосновение со славянами в Каринтии. Нам неизвестно, когда баварам достался Верхний Пфальц, в V в. принадлежавший тюрингам.

Относительная покорность, с которой бавары приняли ме-ровингский протекторат в VI в., объяснялась аваро-славян-ской угрозой. Они поспешили избавиться от франков, когда усилившееся королевство лангобардов предложило им лучшие условия. И именно возобновление аварской угрозы в конце VIII в. сыграло свою роль в конечном покорении баваров Карлу Великому.

II. Третья волна нашествий (VI–VII вв.)