Варварские свадьбы

Он лавировал между столами, накрытыми на террасе, и, пьяно улыбаясь, умилялся до слез при виде воспитанников, заинтригованных столь шумным пришельцем.

— И вы, дети, тоже славные ребята!.. Такие молодцы, каких и не сыщешь… Мне все в вас чертовски нравится: и ваши шапочки, и ваши славные личики, и ваши милые улыбки. И пусть вы немного с приветом, что ж, это не важно! Все лучше, чем быть женатым на чертовой бабе, которая и близко не заслуживает иметь такого парнишку!..

Он взял Людо за плечи и показал его всем собравшимся.

— Потому что этот парень, скажу я вам, пусть только кто тронет хоть волос с его головы… узнает что почем!..

В эту минуту мадемуазель Ракофф вышла навстречу своему кузену, делая вид, что не замечает, что он навеселе.

— Уж не помню, знаком ли ты с моими помощниками Фин и Дуду…

Мишо пожал руку негру и объявил, что сенегальские стрелки, с которыми ему доводилось иметь дело в армии, были единственными, кто не сачковал.

— Надеемся, что вы будете приезжать сюда чаще, — с притворной любезностью сказала кухарка. — Правда, Людо?

Но тот, казалось, утратил дар речи. В этот момент сзади подошел Максанс.

— А, вот и твои приехали, — сказал он, тщательно выговаривая слова. — А то я уже было начал волноваться. Твоя мать здесь?..

— А ты? — ответил Людо.

Одилон рассказал Мишо, что с тех пор, как Людо приехал в Сен–Поль, он сделал огромные успехи.

— И правда. — соглашался механик. — Не знаю в чем, но он изменился. И к тому же вырос. Дети, как фасоль, растут в высоту…

Он обнял Людо за шею.

— Я знаю, о чем ты хочешь спросить, слышь? Я же не дурак какой… Ты хочешь знать, почему Николь не приехала и Татав тоже… Я прекрасно знал, что ты это спросишь, но это все неважно, и потом, я же приехал!.. — Он усмехнулся: — Дело в том, что у твоей матери… у нее в печи есть другие калачи… в общем, еще один малыш!.. Нельзя ее слишком тревожить… Хотя она совсем не растолстела… Ни чуточки! Талия — прямо осиная!.. Ну вот… А у Татава экзамены, не помню уже какие, но они оба просили тебя поцеловать. Ты ведь доволен, что я приехал, а? Ты рад увидеть Мишо?..

Людо неловко согласился, немного поколебался и, глядя в сторону, заявил:

— В июле каникулы… все разъезжаются… мне тоже нужно домой!

Мишо дружески хлопнул его по животу и, словно радуясь сообщить хорошую новость, сказал:

— Вот именно! Очень хорошо, что ты об этом вспомнил. Хочу тебе сказать, что ты возвратишься домой — и даже очень–очень скоро!

Затем обратился к другим воспитанникам:

— И вы тоже, дети, все поедете к морю. Все поедут к морю вместе с моим малышом, все поедут купаться. И если Николь это не понравится, все равно будет так, как я сказал!

Он остался поужинать вместе с мадемуазель Ракофф и Людо, который не притронулся кеде. Мишо хотел все знать о яслях, клялся, что это самая гениальная штука из всех, что он видел:

— Это то, чего не хватает в Бюиссоне! Яслей на камине. А в них — кучи барашков, как велогонщиков!.. Ну да!.. Если бы твоя мать знала, что я здесь, ну и закатила бы она мне!..

За десертом он стал клевать носом и похрапывать. Фин поставила ему раскладушку в углу столовой, на которой он и уснул, пообещав напоследок прямо с завтрашнего утра приступить к обучению детей игре в шары. Посреди ночи он скрылся как вор.

На следующей неделе Людо получил письмо от Николь, подписанное также Татавом и Мишо.

Бюиссоне, 6 июня

Дорогой Людовик!

Ты не часто сообщаешь о себе. Впрочем, кузина держит нас в курсе, и мы рады, что тебе лучше. Я чувствую большую усталость. В апреле у меня был страшный насморк из–за того, что ветер дул, не переставая. И потом, доктор сказал, что мне нужен отдых. Так что не надо быть эгоистом и требовать, чтобы я приезжала к тебе каждый раз. И Мишо не надо заставлять ездить так далеко, ведь он уже немолод. Надо думать о других и помнить, сколько горя ты им принес. Сейчас стоит жара и мы обедаем во дворе. Ладно, посылаю тебе посылку и целую тебя.

Николь

Я тоже тебя целую, и правда, надо почаще давать о себе знать.

Мишо

Я скоро сдаю на права. Отец разрешает мне водить «Флориду» в лесу. Посылаю тебе жвачку, впрочем, я ее больше не жую.

Татав

Два дня Людо до боли в глазах читал и перечитывал это письмо, и сердце у него разрывалось.