Варварство

Лицо в задумчивости
уподоблялось складкам мозга.
Ты на боку с Набоковым
могла финтить часами.
Я мир вокруг себя воображением создал,
его сомнения и грусть чесали.

Расчёсанное тело сосуществования,
незаживающая рана бытия,
без красок так убого рисование.
Я жил с тобой один,
и ты со мной одна.

Избранное

Возьми меня в избранное,
я бы там пожил и размножился
в шкафу запылённых дум,
среди размышлений сизых,
где комфортом не блещет ум,

где розовые витрины век
закрываются, когда я целую,
задыхаясь в пороке, иллюзия
выкрикивает: «Полюбуйтесь,
для вас танцую!»

Я стану классиком ради тебя,
чтобы чувствовать иногда эти пальцы
и ускользающие глаза
от меня к абзацу.

Пикап

Я обольститель женских душ,
вырвавшийся из обыденности.
Устрою
словесный душ,
чтобы хоть на мгновение
и с вас смыть её.
Открыть глаза,
они ведь прекрасны.
К реальности их привязать
ленточкой красноречия
атласной,
выплёскиваться и журчать.
Говорите, любите?
Так и я люблю.
Говорите, сильно?

Так слабо с этим глаголом
вообще не встретить.
Не боитесь,
что без намордника комплиментов
вас одну
могу зацеловать до смерти?
Спущу всё своё обаяние
и любовный мат,
чтобы найти то, что вы искали,
не унижая свидание
обменом устаревших цитат,
их эффективностью малой.
Сниму одежду со слов,
чтобы выразить своё восхищение,
позже скинув её и с наших полов.
Да здравствует взаимное порабощение!

Ноябрь в сердце

Серые, как лица, камни,
холод проникся и полюбил,
в сердце ноябрь.
Среди мёртвых людей
и их домашних могил
иду, мне нужно так много
любви, чтобы всё ожило.
Нет ни женской жары beef-stroganoff,
нечто более сильное.

Солнечная погода,
мёртвый город.
С вами такое случалось?
Время обиды и жалости повод.
В сердце гостил ноябрь.

За границей самого себя

Снова будущее округляя до размера
собственного кошелька,
собираясь бросить в стирку одёжки отчизны,
я хотел бы взглянуть на неё из далека
и если не ярлык, то хотя бы повесить бирку.

Безусловно лишь то, что не замедлив вернусь,
и воздух другой, и воды
не смогут меня изменить.
Я уеду с желанием реанимировать грусть
по той части атласа, что больше пребывает в тени.

Кульминация путешествия
способна в роман залистаться,
а иначе какого поехал,
охотник за галлюцинациями.
Каменное искусство несопоставимо с утехой,
музеи не греют, духовное не помацать.

И если повезёт, то я,
маленький обыватель большой любви,
разлягусь на ней, на кожаном диване,
как сумею.
Всё самое ценное в этой жизни
из двух половин
(мир, мозг полушариями, ян, инь…),
и каждая ждёт глобального потепления.

Снимите с меня шерстяные носки…