Варварство

Не отворачивайся,
я ещё люблю…
Твоё недомогание хромое
раскачивало веру на ходу,
ходу часов, лишившихся покоя.

Не отворачивайся,
я ещё с тобой,
так преданна, что предала бы счастье
и, разругавшись напрочь с головой,
безмозглая,
невзгодам выпалила: «Здрасьте!»

Не отворачивайся
стороной луны
обратной, бледной половины,
в отличие от слов, поступки менее умны
но поразительно значимы.

Не отворачивайся, всё ещё люблю.
Хранишь молчание,
меняя внешнее на внутреннюю влагу,
присутствие моё здесь не случайно.
Я виноват лишь тем, что делаю во благо.

Не отворачивайся,
я ещё люблю,
то самолюбие перетекло в другую
любовь, которую краду,
пожизненное получить рискуя.

Я бы выкурил папироску…

Я бы выкурил папироску
под души флегматичный мотив.
О насущном
выстелит дым философски
бирюзовых волнений залив.

Разбираться в них нету смысла,
разбираться в себе рутина,
в других?
Пауза – это то, что повисло
во вдохновении никотина.

Я бы выкурил папироску,
расстелившись удобно в закате
палёном

натюрмортом или наброском,
затянувшись на автомате.

Любопытная дымка
сойдётся с туманом,
разлохматится связью,
где улыбка зависит от солнца,
там луна бесталанна.

Зубы жмут папироску,
и нечем смеяться,
на фоне раздумий
горизонты сойдутся в плоскость.
Я не образумлюсь.

Непокорная

Я расчувствовался до самого сердца,
а оно у тебя есть.
Ощущаю его нагнетающий бум,
разве встретились, чтобы раздеться?
Промолчим, если выписано на лбу.

Я растрогался нежностью, ранил
так, как грубость едва ли способна.
Встреча наша грешна исключением из правил,
непокорная ты, будь всегда непокорна.

Беспощадная ты, будь всегда беспощадна
к нелюбви, к привыканию, к боли, ко мне.
Я умею любить
оставляя шрамы в душе, но не пятна
полусладкой вины на игристом вине.

Осколок

Расстегну прогулкой улицу,
выйду, выскажусь
без единого слова,
куполам, золотистым луковицам
почтение выкажу
от лица меня, городского

памятника архитектуры
конца XX века
от Рождества Христова,
у скалистых и хмурых
побережий проспекта,
где ночь поседела снова,

я воздвигнут родителями,
лиричен и звонок,
зачатый в потёмках,
монументальный, язвительный,
искусства осколок
влюблённый.

Мама

Мама, мама – священная песня
от пришествия до прощания.
Без мотива она уместна,
упоительна без лобзания.

Символ женственности недостижимой
и значения бытия.
Не скользнёт незаметно мимо
моего немого нытья.

Оплетая покоем властным
беспокойство за мой портрет,
образ выцветет, хоть в цветастое
был когда-то давно одет.

Не спеши говорить в прошедшем,
я скучаю по настоящей,
может, счастья и не нашедшей,
как меня, в колыбельном плаче.

Па-смурные дни