Варварство

Искушённого не искусаешь,
совращенную не совратишь.
Клонит шею изнеженный ландыш
от заката, что резок и рыж.

Поцелуй у двери провожает,
утоляя в последний раз.
Псевдоним теряешь – родная,
не использовав полушанс.

Не скучай, даже если вечер,
много будет ещё мужского.
И не лей понапрасну на печень,
обернётся с утра тоскою.

Ухожу, как однажды явился,
как и ты польстилась однажды.
Не природная это милость —
погибать без любовной жажды.

С шариком ручки пинг-понг одиночества
выиграл, кто дописал.
Сон на двоих принимаю за почести,
выход в полуфинал.

Бутерброд

Постель с утра растерзана до дыр
не торжеством сражений,
саблей света,
как тосковавший на матрасе сыр
из масла белоснежного и хлеба,

Нет в доме никого,
и кажется снаружи —
от шкафа к миске кошка босиком
трусила, вспоминая ужин.

Шкаф книжный заперт,
как ненужный интеллект.
В слух стрельнувший будильник-снайпер
сдвигает на великое скелет.

Сидела книга

Сидела на коленях книга,
на подоконнике весна.
Прошедшая любовь настигла,
и отшумевшая она
касалась солнцем, как губами,
страницы скучные паля,
литературу поедали
лучи и пальцы второпях.
Сидела на коленях книга,
там, где совсем недавно ты,
чужая силилась интрига
понятным словом и простым
прогнать навязчивое больно,
кусавшее и ум, и душу.
Мысль в прошлое ушла безвольно
воспоминание жадно кушать.

Милый

Ах, милый Питер! Творческая слякоть
причудливой извилиной барокко.
Твоя душа Невою вынуждена плакать,
слезами каменными о высоком.

Безумный Питер, интеллектуал,
не думай! Наслаждайся славой.
Всё то, чего в тебе не наблюдал,
на берегах обветренных представил?

Не плачь, зима

Не плачь, зима, уходить всегда трудно.
Облезлые берега петляют по небу мутному,
и люди, похоже, туда по водным спешат тропинкам,
в разорванные снега, ныряя с опаской ботинком,
как в рыхлые облака.
Мокрые волосы леса причёсаны и блестят.
Чтобы познать неизвестное,
надо ускорить шаг.
Чтобы создать весну,
надо немногим больше:
старую сбросить листву
с плеч или с подошвы.

А