Варварство

Снимите с меня шерстяные носки,
не надо столько тепла,
чтобы корчится позже в экстазе тоски,
в полах её белья.

Не плачьте так тихо, я никуда не уйду,
босой без вашей любви,
не брошу измученную ту,
кем не раз был убит.

Уговорите меня любить
так, как вас любили однажды.
Если вы не уснули, то и она не спит
остальное неважно.

Книга, которую никто не любил

Я напишу стихи на салфетке,
вы будете их целовать
после обеда,
не замечая привкус едкий
и выведенные слова
темнотой на светлом.

Заключу метафору под стражу,
чтобы было понятно яснее,
в карцер её.
Высказанное не так уж важно,
оно побледнеет,
как перед казнью
лицо

или перед книгой терпеливой,
которую никто не любил
за размеры.
Вы взяли её в руки
какого фига?
Вам и быть первым.

Прочтено несколько книг
или журналов,
но не в коня корм.
Мысли умнее, зовут на пикник
похавать
зрелища и попкорн.
Как я не люблю читать,
зачем написано так много,
выстрадано,
куда вы слёзы по щекам
без приглашения особого
чувства выставили.

Не лечит стрит

Печальный май, что может быть печальней.
Вопрос Шекспира – быт или не быт —
так и завис в весеннем половодье.
Сонетами стеснительных отчаяний
не лечит парк, не лечит стрит.

Я намывала окна, но выглядывала в форточку.
Любовь огромна, чтоб в неё пролезть,
ей надобно пространство,
как влюблённость, крошечной
не может быть и постепенно зреть.

Жара палила, обрывая брюки в юбки,
прелестен вид на скрытую зимой
коллекцию сокровищ.
Глаза мужские варварским желудком
съедали, внимание приятно, но не трогало.
Любовь моя ждала любви другой.

Где есть единственный, там нет меня
банального, клеймо как смысл жизни
не ищу.
Ты безответна, такие отвечай,
я тоже поразительно капризна.

Признание в любви

Поцелуй —
вот моё вами восхищение.
Два, три,
сколько можете без кислорода,
не заметив уст похищения.
Я от имени всего народа
признаю красоту вашего сердца,
ног и всего остального.
Каждый хотел бы с вами раздеться,
но выбор пал на меня
в итоге.

Чем могу развлечь, кроме слов?
У меня не так много денег,
однако я готов
совершить ради вас не только подвиг
но преступление.
Они где-то на одной волне,
блуждающие в романтизме.
Жизнь их достойна,
а смерть вдвойне,
к вашим ногам любые капризы

брошу,
сложу все свои достоинства,
не в них счастье.
Наконец-то сойдётся в целое
то, что раздваивалось
и требовало доказательств.
Сомнения не захватят меня интригами,
как деревья на пороге весны,
глядя друг на друга,
обнажённые, фиговы,
цвести, не цвести?

Сколько времени пахнет любовь?
Дольше ли, чем подаренная роза?
Не знаю, не обещаю.
За продолжительность снов
ответят метаморфозы.

Лезвие